Геннадий Яковлев - Сотрудник уголовного розыска

Онищенко и молчаливый сибиряк Сигарин без происшествий добрались до места. Лука вел себя смело, уверенно, и это подбадривало Сигарина.

На одной из улиц партизан случайно увидела Соня. Она хотела подойти к ним, но, вспомнив строгие наставления Школьникова о конспирации, просто решила проследить и лишь в случае надобности помочь им.

Онищенко и Сигарин миновали центральную улицу, безлюдный рынок и неожиданно повернули к бывшей библиотеке, где теперь располагались немецкие солдаты. Девушка насторожилась: «Зачем они туда идут?! Видимо, просто не знают». Крикнуть не успела: калитка открылась и сразу захлопнулась. Почти тотчас же послышался громкий крик Сигарина:

— Изменник! Предатель!..

Потом донеслись глухие удары, приглушенный говор.

Все стало ясно. Соня бросилась в лес к партизанам: «Только бы успеть предупредить!»

Сучья деревьев рвали одежду. Осталась на мокрой траве любимая голубенькая косынка. Кровь сочилась из расцарапанной щеки.

Соня успела вовремя. Малочисленный отряд еще не мог принять открытого боя с карателями. Командир решил увести партизан. Вдалеке уже слышался шум моторов.

Сборы были короткими. Все, что не могли взять с собой, подожгли.

Дядя Боря, шагавший рядом с мрачным Школьниковым, молчал. На душе было скверно. Как это я не распознал врага, — ругал он себя.

Сзади доносились резкие автоматные очереди — это каратели расстреливали пустые землянки.

Много километров прошли партизаны. Остановились в излучине Дашкиного оврага. Теперь партизанскую базу с трех сторон окружали вязкие болота. Будь первоначальное место таким же, Школьников бы, не задумываясь, дал бой фашистам…

Соня давно просилась побывать в районном центре. Там у нее оставалась мать, и она беспокоилась. Школьников не отпускал.

Но однажды командир сказал Соне:

— Завтра пойдешь в райцентр. Надо установить, где находится Онищенко. Если он еще в райцентре, побывай в доме № 17 по улице Советской. Там проживает Евгений Петрович Кириллов. Пароль: «Не сдадите ли на неделю свою угловую комнату?» Ответ: «Пожалуйста, только в комнате печки нет». Передай Кириллову нашу просьбу: казнить предателя Онищенко… Помни, Соня, он тебя здесь видел. Будь внимательна.

Василий проводил ее за черту партизанских постов. Дальше девушка уходила одна, весело помахивая гибким ивовым прутиком. Она шла тропинками, намного сокращая путь. К полуночи Соня уже была у цели.

Райцентр встретил молчанием, темнотой. Казалось, все вымерло. Свет горел только в одноэтажном здании детсада, где теперь размещалась жандармерия. «Надо заглянуть в окно: может быть, увижу Онищенко. Тогда завтра побываю у Кириллова, и задание будет выполнено. Если дома все в порядке, можно вернуться в отряд… Василий ждет, беспокоится…»

Девушка подкралась к освещенному окну. У стола, забросанного окурками, заставленного бутылками с желтоватой самогонкой, сидели несколько раскрасневшихся пьяных полицаев. В центре — Онищенко. «Ну, подожди, убийца! За все ответишь!»

Соня не успела отойти. Кто-то цепко и твердо схватил сзади, дохнул сивухой, чесноком.

— Ты чего здесь, девка, лазишь?! Приказа начальства не знаешь? Шляешься по ночам?

Соня рванулась, что есть силы, и вырвалась бы, но на помощь первому полицаю подоспел второй. Они повалили сопротивлявшуюся девушку и волоком потащили в жандармерию. Соня стукнулась головой об острую шляпку гвоздя, вылезшего из половицы. Почувствовала: по лицу бежит горячий ручеек.

— Под окнами бродит, — пояснил один из полицаев, задержавших девушку. — Может, гранату хотела кинуть.

Полицай грязно выругался.

Онищенко сразу узнал ее. Встал и, вытирая толстые мокрые губы жирной ладонью, протопал к девушке. Схватил за волосы:

— Любовница Школьникова! Попалась, пташечка!

Соня вскрикнула от неожиданной резкой боли: Онищенко вырвал из уха девушки сережку. Ударом кулака сбил на пол и ожесточенно начал топтать партизанку тяжелыми сапогами.

В подвале, придя в себя, Соня сняла оставшуюся сережку и спрятала на груди.

Утром, когда серый свет пробился в камеру, она увидела на забрызганной кровью стене расплывшуюся надпись:

«Прощайте, товарищи! Уводят на расстрел. Я верю, победа будет за нами! Сигарин».

Соню привели на допрос к Онищенко. По подобострастному отношению полицаев чувствовалось, что он один из главарей.

— Где партизаны?! — закричал Онищенко визгливо. — Говори быстро.

Она молчала, с ненавистью и презрением смотрела в разъяренное лицо врага.