Геннадий Яковлев - Сотрудник уголовного розыска

— Приказываю тебе Ваньку Хлыста во что бы то ни стало задержать с поличным.

Приказ получен, надо выполнять. Начал я сети расставлять Хлысту. Но каждый раз ему удавалось выйти сухим из воды. Хотя я ему нервы потрепал чувствительно. И вот однажды встречает он меня на улице, приподнял цилиндр, поклонился:

— Как дела-с, товарищ чекист? Все за мной следите? Напрасно. Еще не родилось такого милиционера, чтобы взять меня. Прощайте-с.

Я так опешил, что даже ответить ему ничего не сумел. Ну, во-первых, мы лично с Хлыстом никогда не встречались, и я полагал, что он меня не знает. Во-вторых, озадачило меня: откуда ему известно о моей деятельности.

После этого я еще больше загорелся мыслью взять Ваньку Хлыста.

Был у меня товарищ-друг Фотей Сапин. Его нет в живых: погиб он от пули бандита в тридцать восьмом. Замечательный был человек. Так вот, в то время мы с ним вместе работали, жили в одной комнате. Он знал, конечно, о моем задании и вызвался мне помочь.

Спустя несколько дней, как раз после получки, мы взяли напрокат хороший костюм. Фотей вырядился, положил в карман кошелек с деньгами. Кстати, жили мы с ним своей маленькой коммуной, следовательно, и мои деньги были у него. Я еще предупредил Фотея, говорю:

— Смотри, как бы не увел Хлыст кошелек. Может, в него лучше бумаги натолкать?

Но Фотей меня успокоил.

Двинулись мы с дружком в те места, где частенько появлялся Ванька Хлыст. Фотей впереди, а я за ним — наблюдаю. Потолкались в магазинах, потом двинулись на рынок. И там почти сразу я заметил Хлыста.

Не знаю, умело я действовал или нет, только, конечно, следил за вором во все глаза, да и Фотей тоже был начеку. Толчея на рынке была страшная, и это осложняло наблюдение. Хлыст прошел около Фотея всего один раз и сразу же исчез в толпе, будто корова его языком слизнула. Я протолкался к Фотею и спрашиваю:

— Ну что?

— Да ничего, — говорит, — прошел он раз мимо, и все. Может, узнал меня.

Вздохнули мы оба, постояли, и я позвал Фотея съесть по паре пирогов. Только он руку в карман сунул, вижу, побледнел, глаза округлились: кошелька-то нет. Кинулись мы туда-сюда: Ваньки Хлыста и след простыл.

Искать и задерживать его дома было напрасно. Сами понимаете: деньги не пахнут и примет особых не имеют.

После этого случая пришлось нам с Фотеем подтянуть ремни: занимать у ребят сразу после получки неудобно, а продать нечего.

Спустя пару дней на улице я снова встретил Ваньку Хлыста. Румянец на щеках у него так и играет, а у меня от голода в животе бурчит. Подошел я к нему злой, готов на части его разорвать. Он цилиндр приподнял:

— Приветствую вас, товарищ сыщик. Большое спасибо за деньги. Они мне как раз пригодились. А ваш Фотей — ротозей. Только вы не обижайтесь, разбогатею я — и верну все.

— Идем в милицию, — приказал я.

— С большим-с удовольствием.

Шагаем мы по улице рядом.

— Лекцию мне будете читать в отделении? — подливает масла в огонь Ванька Хлыст. — Об искоренении мелкой буржуазии, наверное?

Мы немного не дошли до отделения, когда я, приостыв, решил отпустить Хлыста. Что я мог сделать ему? Ничего. О случившемся мы с Фотеем помалкивали: Знали, что товарищи нас засмеют.

— Иди, — говорю, — ладно, контра. Но знай: все равно тебе от правосудия не уйти. Я тебя поймаю.

— Спасибо, товарищ сыщик, и я вам даю слово: лично у вас я вытащу кошелек в самое ближайшее время. Как только у вас появятся деньги…

Честно сказать, меня эта угроза напугала. Я теперь уже хорошо знал, что Хлыст виртуоз своего дела и слов на ветер не бросает. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, начал готовиться к встрече. Первым делом занял денег, купил в магазине четыре десятка рыболовных крючков самых различных размеров. Придя вечером домой, вывернул карманы своих брюк и пришил все крючки таким образом, что в карман просунуть руку было можно, а вот вытащить обратно — едва ли.

Утра я ждал с нетерпением. Все ворочался с боку на бок так, что моя проржавевшая кровать скрипела и пищала на сотни ладов.

— Успокоишься ли ты, наконец? — взмолился Фотей. — Знаю, скребет у тебя в животе. Каюсь, что проглядел наши деньги. Но теперь уж потерпи, завтра получка, и мы наедимся до отвала. Если захочешь, пойдем в ресторан. А сейчас спи. И лучше храпи, но не скрипи кроватью, а то я из-за этого скрипа спать не могу.

На следующий день зарплату нам выдали часов в десять. Мы с Фотеем тут же решили сбегать на угол в харчевню, или, как мы ее окрестили — «Бристоль», где обычно продавалась дешевая кровяная колбаса и ситный хлеб. Только сходить перекусить мне не пришлось, перед самым выходом меня встретил начальник.