Михаил Петров - Гончаров и шайка мошенников

- Зема, а что ты будешь пить? - поставив передо мной тарелки со всевозможными бутербродами, заботливо осведомился Бобр.

- А что у тебя есть?

- Да все, что захочешь, только говори, - колдуя возле открытого холодильника, гордо ответил он.

- Тогда будь добр, мой добрый Бобр, тащи мне водки.

- А чего так слабо? Там всяких заморских коньяков полно.

- Коньяком я еще в детском садике печень посадил. А тебе не приходила в голову мысль, какой конечностью я буду брать пищу, чтобы отправить ее в рот?

- Будешь есть из моих рук, так безопасней. Пей, только потихоньку, не захлебнись, вот так, хорошо, - ворковал он, вливая в меня водку.

Наверное, так воркует мать над своим дитятей, только что отлучив его от груди. Когда процесс кормления был благополучно завершен, я потребовал сигарету. С наслаждением ее выкурив, я попросился в туалет, напряженно ожидая, как он поступит в такой непростой ситуации. Бобр оказался в очень затруднительном положении. И отказать он мне не имел права, и согласиться самолюбие не позволяло. И все же у него оставался только один путь освободить мои руки и ноги. И он, стараясь сохранить видимость мужского достоинства, на это пошел. В туалете я просидел целую вечность, разминая и массируя руки, готовясь к подлому и вероломному нападению.

Когда, с сожалением оставив уютное убежище, я вышел, он уже стоял с заготовленной веревкой, чтобы вновь меня стреножить.

- Бобр, а может, не надо? - просительно заныл я, идя ему навстречу.

- Да что ты, сейчас Командир явится, такой шум поднимет. Давай руки.

- На!

С большим сожалением я ткнул ему в глаза и, пока он орал и катался по полу, сумел быстро и надежно скрутить его угловатое, нескладное тельце. И зачем только таких берут в охрану?

Ключи торчали в дверях. На ходу их выдернув, я помчался к воротам, ориентируясь по признакам, известным только собакам и сумасшедшим. Первый же лихорадочно вставленный ключ подошел. Уже ликуя и пьянея от свободы, я распахнул ворота и прямо перед собой увидел ошарашенного, испуганного Командира. Не давая ему времени опомниться, я резко толкнул его в грудь и, по-заячьи петляя, побежал вдоль пустынной, незнакомой улицы, стараясь как можно дальше оторваться от погони.

Удар в спину, короткий и резкий, как выстрел, отключил мое сознание и опрокинул на землю. Это конец, успел подумать я, сдирая об асфальт ладони.

Очнулся я от дикой боли. Миловидная садистка развлекалась тем, что поливала на мои ободранные руки йод. Негромко, но внятно выругавшись, я посоветовал ей смазать собственную... Никак на это не отреагировав, она перебинтовала мне кисти и занялась лбом. Когда все мои страдания остались позади и мучительница ушла, ей на смену пришел Командир. Сейчас ударит по морде, обреченно подумал я, и зачем только меня ремонтировали, если опять хотят бить? Но я ошибся. Командир понуро и виновато сел в кресло напротив и несмело заговорил:

- Вы уж меня извините, сам не знаю, как это получилось. Чисто автоматически сработал рефлекс, и я бросил в вас дубинку.

- Лучше бы ты ею стукнул себя по голове, сразу же уловив нужную волну, наглел я. - Учти, я все расскажу Барыне, и ты у меня пожалеешь, что вообще появился на этот свет. Рефлекс у него сработал! Обезьяна, лучше бы у тебя мозги сработали.

- Это верно, - услужливо хихикнул мужик, - это вы точно заметили. С мозгами у меня напряженка. А спина-то сильно болит? - осторожно поинтересовался он и притих, томительно ожидая ответа.

- Не то слово, - страдальчески скривившись, ответил я. - Ты, наверное, мне хребтину перешиб, ублюдок!

- Да нет, - радостно возразил он. - Если бы хребет был поврежден, вы бы вообще не смогли двигаться. Просто сильный удар.

- Умный ты больно, как я погляжу. Который час-то?

- Скоро одиннадцать..

- А где Бобр? Я его не сильно покалечил?

- Насчет него можете не беспокоиться. Я его хорошенько помесил и сделал пинком под зад. Больше он здесь не появится.

- Немедленно верни его назад, он отличный парень, и я не допущу его увольнения.

- Как скажете, сейчас позвоню ему домой.

- Барыня-то придет сюда?

- Да, конечно, куда же еще?

- А где это я?

- То есть как это где? В своем доме. Не понимаю, чем он вам не нравится? Избегаете его прямо как черт ладана. Где это видано, чтобы сбегать из собственного дома.

Так, господин Гончаров, спокойно и без резких движений, закрывая глаза, успокаивал я себя. Это что-то новенькое, значит, ни много ни мало, а ты теперь владелец роскошного особняка о трех этажах. Совсем недурственно. Знать бы, с какого боку тебе такое счастье подвалило, хотя если пораскинуть мозгами, то и коту ясно, что я нахожусь на месте Григория Лунина. Меня на его роль сватают уже пятый день, а сегодня кое-чего добились. Но почему произошла такая разительная перемена в обращении со мной? Решили поменять тактику? Не мытьем так катаньем? Да, видимо, есть ради чего копья ломать. Скорее всего, я сейчас нахожусь в покоях Николая Лунина. Не слабый домишко, у меня, в смысле у Гриши, поплоше будет. Однако не хилое наследство оставил братик Коля братику Грише, так надо понимать? Это если говорить о недвижимости, но надо думать, что какие-то копеечки у него завалялись и в банках, разумеется, кроме тех, что вложены в дело. Теперь понятно, почему у толстяка при мысли об этом происходит перманентный оргазм и слюновыделение. Но что же случилось с моим симпатичным двойником? Если верить словам толстяка, то он решил обойтись без посредников, попросту говоря, он "кинул" своих дружков. А собственно говоря, почему он должен был с ними делиться, если он вступал в наследование на законных правах? Кажется, для этого отведен полугодовой срок. Теперь становится понятным, почему толстяк медлил с подписанием документов и блекотал о двухнедельной задержке. Видимо, по истечении этого времени кончается определенный законом срок, Григорий вступает в право наследования и становится полновластным, юридически подтвержденным хозяином всего движимого и недвижимого имущества.