Михаил Петров - Гончаров приобретает популярность (Часть 2)

Я напряженно следил за сервировкой стола. Вот появились везесущие грибочки, за ними дежурные огурчики с капусткой. Сало и самодельный сыр. Графин холодного кваса для запивки. Но все это меня волновало постольку поскольку, я ждал пояления посуды, рюмок из которых нам предстояло пить. И наконец они появились, но к глубокому моему разочарованию они были представлены современным дешевым хрусталем. Собрав на стол хозяйка пригубула с нами рюмочку и сославшись на неотложные дела оставила нас наедине.

Положение выходило дурацкое. То ради чего я ссюда ехал было мне уже известно, а вести задушевные разговоры с деревенским дедом не было ни желания ни времени. Хотя был один момент, который неплохо было бы проверить.

Достав из нагрудного кармана портрет Носача я показал его Трофимычу.

- Не приходилось ли вам встречать эту личность?

- Как же не приходилось? - Наполняя рюмки удивился дед. - Очень даже приходилось.

- И где же?

- А вот где вы сейчас сидите там и он сидел. Тоже водку приносил.

- На чем он приезжал, на какой машине?

- Ни на какой. Пешком пришел, пешком и ушел и больше я его не видел.

- А когда это было?

- Дай бог памяти, однако с неделю назад он пришпандорил.

- И о чем же у вас был разговор. - Чокаясь с хозяином невзначай спросил я.

- Известное дело о чем. - Интеллигентно выпивая отозвался дед. - Все о том же. Все им не дает покоя церковное церковное серебро спрятанное Алексеем Михайловичем в двадцать втором годе. Все как мухи на мед на него летят и летят.

- А как он представился?

- Назвался Анатолием Васильевичем, сказал, что музейный работник и собирает материалы о нашей церкви.

- И что же вы ему ответили?

- А что я мог ему ответить когда и сам - то ни хрена незнаю. А тут недавно слух пустили, что оно под церковью в подвале лежало, да только кто-то его уже умыкнул. Вот и все мои сведения.

- Но вы же говорили о нем Сергею?

- Говорил, да только что я ему говорил? Что дескать где - то поблизости Алексей Михайлович заховал церковное добро, а он сразу ко мне какую-то свиристелку привез. А она пристала ко мне как банный лист к заднице. Укажи где поп оклады спрятал и все тут. Я ей по русски объясняю, не знаю, говорю, да и никто не знает, а она все свое твердит, покажи, да покажи. Надоела хуже горькой редьки. Тогда бабка её и вытурила в три шеи. А ты наверное тоже про тот клад приехал выспрашивать? Тогда зря. Ничего такого я не знаю.

- А кто же знает? - Задал я дурацкий вопрос иногда дающий неожиданные результаты.

- А тот кто знал того уже нет. Здается мне, что про него ведала наша учительша, внучка Алексея Михайловича, Мария Андреевна.

- А почему ты так думаешь?

- Она больше всех возле церкви крутилась, почти каждый день на утес тот хромала. Бывало дохромает и сядит, сидит и вроде как думу думает, а сама наверное соображала как половчее черковное добро спереть, но её уже нет.

- Твой внучек, подонок, постарался, калеными щипцами из старухи тайну вытягивал. Причем, как мне кажется, по твоей дед наколке.

- Обижаешь. Ежели и обмолвился я когда в полслова, то не нарочно, а просто так получилось. Больно нужен мне их церковный хлам.

- Вольно невольно, а старуху под нож подставил.

- Ну что я говорил? Ты и меня теперь заарестуешь. - Засопливился старик.

- Кому ты нужен, пень трухлявый. Что ж теперь делать! Давай уж выпьем за упокой души рабы божьей Марии! Да не из этого дерьмового хрусталя, а как положено. У тебя что же лафитников граненных дома не осталось?

- Лафитничков - то? Да вроде где-то было, осталось пару штук, сейчас гляну. Они где - то здесь, в буфете болтались. Ну точно, вот они.

Старик вытащил две пыльные граненные рюмки и сердце мое подпрыгнуло от радости. Это было то что нужно. Пока он их всполаскивал я уже думал как ловчее его прищучить и вынудить сознаться.

Какое же разочарование я получил когда Трофимыч выставил их передо мной. Граненными они были только снаружи, Внутренняя же часть, там где должна была стоять свеча была гладко закатана.

- Хорошая посуда. - Разливая водку решил я довести дело до конца. Наверное не у каждого такие рюмки водились?

- Да что ты?! - Удивился старик. - Этого добра в каждом доме хватало. Лет тридцать тому назад только из таких и пили. Другой тары не было.

- А у Марии Андреевну тоже такие рюмки были?

- А то как же. Это я хорошо помню. Она хоть сама и не пила, а у себя всегда держала. Ну там, кто дров наколет, кто оградку подправит, она тому и наливала.

- Пойдем, дед, по селу прогуляемся, во двор к ней зайдем и на крылечке ещё раз помянем. Видно хорошая она была женщина.