Михаил Петров - Гончаров распутывает узел

- Значит ты отдавал их на экспертизу? - Не на шутку взволновался Леня.

- Значит так. - Наслаждаясь его пришибленным видом ответил я.

- Боже мой, ну зачем, зачем ты это сделал, мог бы сразу прийти сюда, мы бы с тобой договорились. Постой, а как они их идентифицировали?

- А зачем я по твоему шнырял у тебя в машине? Зачем забрал начатую бутылку газировки? На её поверхности твои пальчики видны как на картинке.

- Это какое - то нелепое недоразумение или хорошо отработанная подставка, Ты пойми, Гончаров, я никогда той лестницей не пользовался.

- Могу тебя обрадовать, на ржавых ступеньках я обнаружил следы от обуви твоего размера. Это тоже для тебя новость.

- Теперь уже нет. Боже мой, что же происходит? - Взъерошив жесткий ежик волос, Леня нервно заходил по комнате. - Понимаешь, Гончаров, это смешно, но факт. Хочешь верь, а хочешь нет, но туфли у меня тоже пропали.

- Очень мило. И как долго ты можешь называть перечень украденных у тебя вещей? В твои байки возможно я бы и поверил, но есть одно обстоятельство которое вынуждает меня думать иначе.

- Господи, неужели что - то еще?

- Не что - то, а самое главное. Тебе, как никому другому, выгодна смерть Сергея. Только пожалуйста, не говори, что ты не хочешь прибрать к своим рукам производство, все равно я не поверю.

- Напрасно, мне эта фирма нужна только для прикрытия, неужели ты думаешь, что мне достаточно тех грошей, которые она приносит?

- Достаточно или нет я не знаю, но два контрольных процента ты у Маргариты прсил. А может она все это придумала?

- Да, это действительно так, но на её гроши я не зарюсь. Я преследую совершенно иную цель. Мне необходима полная независимость чтобы свободно манипулировать счетами и суммами поступающими на них. Именно поэтому я и просил Маргариту Михаловну о небольшой подвижке. Послушайте, а не её ли это рук дело? Ей не меньше меня была выгодна смерть Алферова, она же ненавидела его за измены и все такое.

- Сколько я его знаю он постоянно ей изменял, но тем не менее почему то прожили они в согласии и доброте больше двадцати лет. Нет, дорогой товарищ Григорьев, вы самое заинтересованное лицо, это вы подвели его к петли.

- Абсурд, и вы это прекрасно понимаете. Зачем, зачем вы сразу же не поставили меня в известность? Зачем привлекли к этому делу экспертов? Вы все испортили. Мы бы все получили свой интерес.

- Вот как? И какой же?

- Что теперь говорить, когда машина запущена. Конечно я все равно её заглушу, но это лишняя головная боль.

- Предположим, что экспертиза была неофициальной и проведена в домашних условиях, что дальше? Какой такой интерес вы можете мне предложить.

- Вы шутите? - Приостановил Леня свой бег на месте.

- Предположим, что нет. Я слушаю ваше предложение.

- Сначала я хотел бы знать чем вы распологаете? - Облегченно и делово засуетился Григорьев. - Какие карты у вас на руках?

- Я вам их уже перечислил.

- Значит следы ботинок моего размера и брелок с ключами?

- И ваша заинтересованность в смерти Алферова.

- Все это косвенно и не стоит серьезного внимания. Любой адвокатишка среднего пошиба над вашими заявлениями просто рассмеется. Другое дело, что я не хочу создавать вокруг своего имени шумиху и потому предлагаю за брелок и ваше молчание тысячу баксов. Естественно брелок вперед. Вы ко мне пришли без сопровождающих?как будто между прочим спросил он, но я насторожился.

- Заходя в клетку со львом, имей револьвер в голенище.

- Благодарю вас за такое лестное сравнение, но я его не заслужил. Так вы согласны с моими условиями?

- Может быть, но в таком случае мне нужно будет съездить за вашими ключами.

- Конечно, подождите секунду, я найду Шурика и Марека. Не одному же вам ехать на такое опасное задание.

Ухнула, заскрипела замками запираемая железная дверь и я остался один. Теперь, при свете я мог спокойно разглядеть свою камеру. Размером не больше двенадцати квадратов, была она холодной и неуютной. Неоштукатуренные кирпичные стены не имели окон, их заменяло маленькое вентиляционное отверстие под потолком. Сам потолок представлял из себя монолитную железобетонную плиту, нависшую над полом всего в двух метрах. Мебель ограничивалась шатким журнальным столиком, старым столовским креслом и покореженной железной кроватью с блинообразным тюфячком. Кроме того в углу перед дверью пылились три старых автомобильных диска, но самым странным предметом, никак не вязавшимся со всеми остальным, был пресс. Он чем - то напоминал винодельческий, но только вместо дырявой емкости, под лапой винта у него находилась гладкая металлическая плита. Для чего он здесь был нужен мне оставалось только гадать. А в целом назначение этого помещения было довольно прозрачным. Вероятно гостей подобных мне здесь побывало немало.