Михаил Петров - Гончаров влезает в аферу

- Ступина и Головина.

- Какими бумажками?

- Пять пачек по "лимону" десятитысячными купюрами.

- Хорошо, что было потом?

- Он сразу уехал.

- Кто остался?

- Все перечисленные плюс три девки: две для замов, а одна бесхозная, предназначавшаяся ему. Да еще вскоре уехала Любовь Андреевна со своим гладиатором. Она не любит оргий, предпочитает по старинке - возраст.

- Дальше.

- Утром часов в шесть - по машинам и по домам, к восьми-то на работу. Приезжаю, в квартире все разбросано. Ну, думаю, моча Лийке в голову ударила после видиков, поехала развеяться куда-нибудь. Помылся, побрился, оделся, а тут, прикинь, сюрприз: ключей от сейфа не могу найти. Вчера выкладывал, помню точно.

- От какого сейфа?

- От рабочего, где бабки лежали. Туда-сюда - нет ключей.

- А почему деньги не находились в бухгалтерии?

- Ну это... Я хотел... Как вам сказать...

- Ясно.

- Что ясно?

- То, что они лежать в сейфе бухгалтера не имели права.

- Во-во, это ты, Гончаров, подметил очень тонко.

- А бухгалтер знала об их существовании?

- Да. Любовь Андреевна их накануне выборочно пересчитывала.

- Кто еще знал?

- Ступин и Головин. Да зачем все это? Ведь уволокла Лийка, сучонка.

- Это хорошо, только объясните мне, откуда она могла знать, что в вашем сейфе находится такая сумма? Вы что, докладываете ей об этом на ночь глядя?

- Нет, но там всегда имеется довольно приличная "капуста".

- Кстати, когда вы ее туда положили?

- В среду утром. Сегодня должен был прокрутить.

- Ясно. Теперь позвольте нескромные вопросы. Кто их вам передал? Когда? И за что?

- Отвечу в общих чертах. Передали их утром в понедельник. Мне оплатили кое-какие посреднические услуги. Оплатил человек глубоко порядочный, деловой и состоятельный.

- Надо думать, если за хлопоты платит сто "лимонов".

Князя передернуло. Он хотел, видимо, осадить меня, но ограничился стопятидесятиграммовой дозой коньяку. Досадливо, с раздражением, оторвал цыплячью ногу.

- Знаешь, Гончаров, мне нужно найти бабки, нужен сыщик, а в моральном аспекте разберусь сам. Ладушки?

- Продолжайте.

- Так вот, ключей на месте не было. Уже тогда я заподозрил неладное, но полагал, что Лийка просто решила меня позлить. Ничего, думаю, у меня старая связка на конспиративной квартире. Заехал, забрал - и в фирму. Подъезжаю, чую, что-то не так. Толик уже там, мне знаки подает из кабинета. Захожу, сидит у них ночной охранник. Долбанутый какой-то, как поленом по голове, "а" и "б" связать не может. Дергается весь и, как дятел, долбит: Лия Георгиевна да Лия Георгиевна. Меня аж подташнивать начало. Опрометью в кабинет. Открываю сейф, а там "хрен да медный пряник". Я - назад и за шкварник его: кто был? Он опять: Лия Георгиевна да Лия Георгиевна. Утащил его к себе, отпоил водкой. Охранник в себя немножко пришел и говорит: часов в двенадцать в дверь позвонили, он посмотрел в глазок, увидел Лийку, дверь открыл, а она ему из баллончика залепила. Пришел в себя в два часа, вокруг колонны-быка завязанный, а на губах пластырь. Так до семи и сох, пока уборщица не пришла.

- Хорошо излагаете. Детально. Ладно, поехали.

- Куда?

- Сначала к вам домой, а там видно будет.

* * *

Чем больше я бродил по княжеским палатам, тем непонятнее становилось бегство его супруги. Чаша полна доверху, начиная с американского телефакса и вплоть до... не знаю уж чего. А ведь судя по всему, для его бедной женушки все это и было пределом мечтаний. Тут как нельзя кстати подходил лозунг: от добра добра не ищут.

Князь верной тенью скользил сзади, то и дело восклицая:

- Вот сука-то, вот сука! Чего ей не хватало? Шмотье, машина, золото. Чего еще надо?

- Любви? - предположил я.

- Да ну... Фригидная она, как тыква.

- Фригидная? А как же видики? - Я подошел к телевизору, собираясь его врубить, и тут заметил отрывной листок блокнота.

Сам блокнот находился на столе, что стоял у роскошного дивана, а листок лежал на полу. Красивый почерк извещал: "Стипан, ты казел. Ни ищи меня. Aurevoir". С этим язвительным посланием я ознакомил Князя. Он заплевался кипящим чайником.

- Дрянь! Из-за нее я Татьяну с детьми оставил! Падаль! Потаскушка ресторанная...

А я чего-то недопонимал. Было ощущение, что мне дали ключ не от того замка.

- Степан Ильич, успокойтесь. Налейте мне чего-нибудь и дайте подумать.

- Я ей биде из Финляндии тащил, - сетовал он, затухая, - тварь неблагодарная.

Тут же, на столике, лежала пачка сигарет с нарисованным на ней верблюдом. Я выудил одну и, развалясь на диване, попытался привести мысли в порядок.