Алексей Макеев - Лучше бы я был холостяком

«Ну что же, – однажды прикинул я, – моя шутка насчет женитьбы здорово затянулась. Раз уж я так опрометчиво вляпался в дерьмо, с головой окунувшись в серую семейную жизнь, то теперь, с некоторыми усилиями, должен выбраться на свободу!»

Я отлично понимал, что так или иначе мне необходимо было найти выход из столь неприятной ситуации. Совершив одно преступление, теперь должен был решиться на второе. Во что бы то ни стало я обязан был избавиться от Ларисы, от ее ехидных ухмылок и от ее издевательств над моими чувствами. Но я должен был ее не просто убить, а убить по высшему разряду, не вызывая ни малейших подозрений со стороны моего тестя. Я отлично понимал, что в этот раз любая незначительная оплошность могла стоить мне самой жизни! Но, как ни странно, эта опасная идея мне безумно понравилась. Более того, она стала моей навязчивой идеей. Я даже воспрял духом и заметно повеселел. Для того чтобы в дальнейшем меня не смогли ни в чем заподозрить, я начал чаще дарить Ларочке букеты ярких пышных цветов и прилюдно оказывать ей различные знаки внимания. Моя жена наверняка воспринимала все мои действия как страх перед разоблачением или же нелепую попытку загладить перед ней свою вину. За последнее время я многое передумал и многое переосмыслил. Я уже мечтал вновь вернуться в Мурманск и стать по-прежнему свободным человеком. Более того, мне даже хотелось вернуться на мое прежнее место работы и занять должность младшего научного сотрудника. Я больше не хотел иметь никаких бешеных денег, полученных с помощью криминальных структур. Я с сожалением вспоминал о самой простой российской зарплате. Идея способа, которым я мог совершить свое преступление, возникла в моей голове совершенно случайно. Она появилась словно яблоко, упавшее с ветки дерева и озарившее Ньютона на величайшее открытие всемирного тяготения. Она пришла ко мне, как таблица Менделеева, которую он увидел во сне. Она, эта незамысловатая мысль о способе убийства моей супруги, пришла ко мне так внезапно и так неожиданно, что я даже удивился ее гениальной простоте. Я знал, как крепко спала Лариса. Она могла часами ворочаться в постели, но если наконец-то засыпала, то ее уже было невозможно разбудить. Не зря одной из ее любимых поговорок было крылатое выражение: «Не будить. При пожаре выносить в первую очередь». Я заметил, что она редко пользовалась кодовым шифром, ограничившись легким поворотом ключа, и поэтому мне понадобилось несколько бессонных ночей, чтобы я смог сделать слепок для отмычки ее сейфа. Я должен был не только инсценировать несчастный случай, из-за которого погибнет Лариса, но еще я должен был обязательно избавиться от компрометирующих фотографий. Конечно, у моей жены могли остаться их негативы или же их копии на компьютерном диске, но это обстоятельство уже не слишком-то меня волновало. Лариса вряд ли ставила кого-то в известность об их происхождении и вряд ли кто-нибудь станет рыться в каких-либо бумагах после ее трагической гибели. Для того чтобы мой план не был сорван какой-то нелепой случайностью, я неоднократно высчитывал время и проделывал всевозможные опыты. Постоянное общение с тольяттинскими бандитами меня действительно многому научило. В отсутствие Ларисы я неоднократно ставил кастрюльку молока на конфорку и включал газовую горелку. Неважно, каким был уровень пламени. Его величина зависела от расчетного времени, которое было необходимо для моего стопроцентного алиби. Даже при самом минимальном расходе газа молоко вскипало. Оно быстро поднималось через край и, заливая конфорку, тушило пламя. Однако это не прерывало подачу газа. У моей жены практически не было никаких шансов на спасение. Она должна была погибнуть, а я на момент ее смерти получал превосходное алиби. Разумеется, только в том случае, если в это самое время меня самого не будет дома и найдутся серьезные свидетели, которые смогут поклясться, что я ни к чему не причастен и ни в чем не виновен. Это вообще не было для меня проблемой. Последние дни мой тесть Василий Николаевич Грохотов все больше мне доверял и слишком часто стал отправлять в Самару. Более того, ни одна его поездка в областной центр не проходила без моего участия. Несмотря на некоторую откровенную неприязнь с его стороны, я все ж таки был законным мужем его дочери и более других претендовал на его так называемую должность. Моя милая жена, моя славная наивная девочка, даже не подозревала, какую печальную участь я ей уготовил. Теперь благодаря ее неосторожному высказыванию я знал, что в моей машине вмонтировано самое современное устройство спутникового слежения и что любое, даже мало-мальски незначительное передвижение моего автомобиля можно проследить по компьютеру. Но Лариса не подумала о том, что, находясь с моим тестем в Самаре, я мог посреди ночи никем не замеченным выйти из гостиницы и, остановив частника, вернуться домой. Мне хотелось не только создать себе неопровержимое алиби, но еще я хотел какой-то экстравагантности. Я хотел, чтобы мое преступление было настоящим шедевром. Чтобы оно стало венцом моего изощренного ума и моей неограниченной фантазии. В последние часы жизни моей супруги мне хотелось сделать для нее что-то необычное и приятное. Но что я мог сделать гораздо лучше, чем подарить ей свою пылкую, страстную любовь? Я хотел, чтобы перед собственной смертью она испытала по-настоящему истинное наслаждение. Я хотел, чтобы она ушла из жизни счастливой и умиротворенной женщиной.