Питер Маккертин - Солдаты удачи

— Сколько, по-твоему, у Гванды человек? Я все время смотрел на следы шин, но они ничего мне не подсказали.

— И мне тоже, — сказал Ван Рейс. — Иногда кажется, что прошли три грузовика. Но точно сказать трудно — ветер. Насколько я знаю, Гванда редко атакует меньше чем полусотней. Для такой войны это довольно крупное подразделение Гванда любит большую свиту.

Я глотнул теплой воды из фляги.

— Вот смотрю, не попадется ли окурок сигары или пустая бутылка из-под водки, — объяснил я. — Скверно, если кубинцы и русские влезли в это дело.

Ван Рейс тоже отхлебнул воды, но экономнее, чем я Он и глотать ее не стал, а просто промочил горло.

— По-моему, насчет того, что они влезли, можно не сомневаться.

— Думаю, что разведчики Гванды все время следят за нами. Я знаю, они «сняли» нас, когда мы стали подъезжать к горам. Их немного, всего несколько человек. Не могу доказать, но чувствую, что они где-то здесь.

— Вероятно, не больше трех, — сказал Ван Рейс. — Двух убьют или поймают — третий убежит.

— Значит, сейчас они просто наблюдают за нами. Когда, ты думаешь, будет засада?

Ван Рейс закрыл флягу и повесил на пояс.

— Ее может вообще не быть. Гванда только что одержал славную победу в Умтали. Он сейчас может быть не готов напасть на тридцать наемников. Тут важно еще одно: многое зависит от того, какой ему дан приказ и подчиняется ли он приказам. Никогда нельзя быть уверенным насчет того, что он выкинет. Конечно, если кубинцы вступят в ’Родезию, они сразу шлепнут Гванду. Это будет не война из-за кустов. Им не нужна помощь со стороны черных, во всяком случае, таких, как Гванда.

— Нам нельзя вести грузовики к самому проходу, — сказал я южноафриканцу.

Мы достигли дальнего конца плато, где оно переходило в предгорье, за которым начинались горы. Сужающийся книзу проход Зану, когда-то носивший имя Сесила Родза, четко вырисовывался вдали, на фоне неба. Солнце уже не так пекло, через час-другой начнет смеркаться Наступление сумерек красивейшее зрелище в Африке Западная сторона неба занимается ярко-красным цветом, который пронизывают желтые и черные полосы.

— Это верно, — согласился насчет грузовиков Ван Рейс. — Отсюда звук двигателя разлетается на мили. Как-никак сейчас не Зулусская война. Чтобы достать нас ракетами, им не обязательно подходить к нам вплотную. Они могут быть с тепловым наведением, имей в виду.

Я имел это в виду. Африка — больше не добрая старая Африка. Вся эта романтическая дребедень навсегда ушла в прошлое. В том числе и сражение у брода через Рорк, когда пара сотен англичан сдержала тысяч шесть зулусов. Конечно, у англичан были «гатлинги» и «максимы», они здорово помогли. Теперь тут все иначе: у белых — оружие не самого последнего образца, а у черных — сверхсовременное, поставляемое из Советского Союза и Китая.

Мы можем оставить здесь, скажем, человек десять, когда стемнеет, предложил Ван Рейс. — Эти десять слезают с машин и растворяются, а машины разворачиваются и едут обратно. Пусть они считают, что мы испугались.

— Не думаю, что они купятся на это, — неуверенно сказал я. — Эта война тянется не первый год, и они наверняка знают все ловушки. Это как во Вьетнаме. Вначале проходили все старые трюки, но потом они поумнели. Так же, как и мы привыкли к их трюкам.

Ван Рейс встал, чтобы собрать людей.

— Тогда что ты предлагаешь?

Залезая в машину, я ответил:

— Я сейчас как раз думаю об этом, сержант. Обещаю, что первому скажу тебе.

Потом обратился к Кесслеру:

— Трогай. И держи не больше десяти миль в час.

Между Умтали и Зану больше не осталось деревень, населенных местными. Когда-то здесь располагались три деревни, в них жили родственные племена, которые находились в состоянии вечной войны друг с другом. По крайней мере, они воевали между собой в старые времена. Это была обычная для здешних мест война: убивали без разбору, похищали детей. Потом пришли белые родезийцы, которые заставили их прекратить войну, и те оставались просто враждебными друг другу. Так они и жили, и даже, в некотором роде, процветали, пока не начались террористические вылазки — в конце шестидесятых.

И три деревни исчезли, сожженные до основания. Вокруг лежали только кости, тел не было: убийства и поджоги произошли здесь несколько лет назад. Головная машина, подпрыгивая на неровностях дороги, проезжала мимо пепелища, когда я сказал Ван Рейсу, который втиснулся между мной и Кесслером:

— Видишь впереди рощицу? Поближе того хребта?