Джо Алекс - Третий король

— Владельцы замка получили картину в подарок от русской царицы сто пятьдесят лет назад. С тех пор, если не считать нескольких ее отлучек к реставраторам, она так и висит в замковой библиотеке. Сейчас я ознакомлю вас с планом библиотеки, а потом мы изучим наши материалы о музее в Борах и о его персонале.

Должен, впрочем, предупредить, что информация могла отчасти устареть. Слайд номер четыре...

Комната была большая, но шкафы, стоящие вдоль стен и едва ли не достигающие потолка, значительно уменьшали ее. Посреди комнаты помещался стол, на нем же высилось несколько деревянных фигур. Они изображали сидящих людей, озабоченно подпирающих руками головы — точь-в-точь усталые путники, которые присели передохнуть, но не имеют сил встать и двинуться дальше.

Дверь, теряющаяся среди шкафов, резко распахнулась, и на пороге появилась девушка в форме поручика. Красивая блондинка с модной прической. Прямые длинные пряди спускались на погоны. В руке она держала какие-то бумаги.

— Вот твои акты, — сказала девушка, прикрывая за собой дверь. — Хотела бы я узнать, как они оказались у меня на столе, ведь здесь ясно написано: капитан Стефан Вечорек.

— Да ну их! — приглушенно прозвучало в ответ.

— А ты где? — Она никак не могла понять, откуда раздался голос. — Если ты собрался играть в прятки, то сначала надо сосчитать до двадцати, а потом крикнуть «можно!»

Капитан Вечорек тяжело поднялся с колен, аккуратно придерживая двумя пальцами потрепанную церковную хоругвь, на которой вышитый золотом святой Георгий пронзал красным копьем синего дракона.

— У нас считали до пятидесяти...

Он вздохнул и, отодвинув локтем распятие, положил хоругвь на стол.

— Один тип подучил троих парней, семнадцати, восемнадцати и девятнадцати лет, и они таскали ему все это. Платил он им сотню-другую, а сам продавал иностранцам по две тысячи. Позавчера на границе задержали одного англичанина, который вез три таких штуки. Он сразу же сказал, от кого их получил. Остальное было найдено при обыске.

— И что же?

— А ничего. Англичанин отбыл в Англию без наших святых, а этот тип сидит. Ребята пока тоже. Ума не приложу, что мне с ними делать. Они неплохие. Придется отпустить.

— Чтобы они начали все сначала?

— Ну нет. Я рассказал все их родителям, сам к ним пошел. Пешком, по морозу! Хорошо еще, что он сегодня не такой сильный. Матери плакали, дети тоже, хотя парни почти взрослые. Скверная история, — развел руками Вечорек, — а этого типа я передаю прокурору. Дело в общем-то заурядное. Фигурки святых из Краковского воеводства, несколько предметов церковной утвари из Бещад, вот и все.

— А это — об антиквариате, об этих коврах...

— Ладно. Придется съездить в Краков и во Вроцлав. Может, тебя послать? Прокатишься?

— Конечно. — Она встряхнула головой, и ее волосы разлетелись, но тут же вновь слились в единый поток. — Бог с ним, с морозом, все равно поехать куда-нибудь в командировку в сто раз приятнее, чем безвылазно торчать в Варшаве. Через неделю Рождество. Когда мне отправляться?

Вечорек собрался ответить, но его подчиненной так и не суждено было узнать, что он хотел ей сказать.

В дверях внезапно показалась голова дежурного:

— Капитан Вечорек и поручик Рогальская — к начальнику!

— Прямо сейчас?

— Наверное. Он не сказал — когда.

— Хорошо. Идем.

Голова исчезла. Вечорек опустил закатанные рукава рубашки, со вздохом подтянул галстук и надел китель.

— Как ты думаешь, Кася, что от нас надо старику?

— Узнаете в положенное время, гражданин, — бесстрастным служебным тоном, как при допросе задержанного, ответила поручик Катажина Рогальская.

Они вышли в коридор и у самой двери начальника оперативного отдела столкнулись с еще одним офицером.

— Совещание? В такое время? — капитан Тадеуш Пулторак был молодой, спокойный человек такого роста, что его, когда он бывал в штатском, нередко принимали за баскетболиста. Сослуживцы, Бог знает почему, прозвали его Телевизором.

— Иди первым, Телевизор, — вполголоса сказала Рогальская и отступила в сторону.

— Почему я? Отстаивай свои женские привилегии!— И Пулторак легонько толкнул дверь.

Через секунду все трое стояли в кабинете полковника. Зрелище, открывшееся их взорам, было настолько неожиданным, что в первый момент они просто-напросто онемели. Начальник отдела был, конечно, человеком вполне светским, но если бы кто-то сказал, его подчиненным, что их полковника можно застать пьющим на службе, то этот кто-то был бы объявлен безумным.