Мэтью Кляйн - Афера

— Он поправится, — продолжает доктор. — Я как раз говорил вашей жене…

— Бывшей жене, — поправляет его Селия.

— Простите. Так вот, я говорил мисс Ларго, что ваш сын пробудет здесь до утра. Нам надо убедиться, что нет внутреннего кровотечения. А завтра его, скорее всего, выпишут.

— Прекрасно, — восклицаю я.

Доктор Коул поворачивается к Тоби:

— Еще к вам зайдут полицейские, они хотели задать пару вопросов.

— Ладно, — отвечает Тоби.

— Я еще загляну к вам сегодня. Поправляйтесь.

— Спасибо, доктор.

Как только врач уходит, я объясняю сыну:

— Естественно, тебе практически нечего рассказывать полиции, ведь ты не знаешь, кто это сделал, и никого не подозреваешь. На тебя просто напали неизвестные. Ясно?

— Хорошо.

Лицо Селии кривится в недовольной гримасе.

— Можно с тобой поговорить? — спрашивает она у меня.

И, не дожидаясь ответа, выходит, абсолютно уверенная, что я последую за ней. Я удивленно выгибаю брови и тоже выхожу в коридор.

Она ведет меня в уголок, где стоит автомат по продаже газировки. Из машины дует горячим воздухом. Я тут же начинаю потеть.

— Ты что это вытворяешь? — спрашивает Селия.

— В каком смысле?

— Во что ты впутал мальчика?

— Да ни во что. Клянусь тебе. Тоби сам пришел ко мне вчера вечером. Я до того понятия не имел, где он. Сказал, что задолжал одному человеку.

— Какому человеку?

— Плохому.

— А почему ты не дал ему денег?

— У меня их нет.

Она мотает головой и смеется:

— Ты действительно думаешь, будто я в это поверю?

— Селия, когда ты наконец поймешь…

— А ты разве не мастер афер? — обрывает меня бывшая жена. — Почему бы тебе…

Селия замолкает. К автомату подходит женщина; она делает вид, будто не слушает нас. Мы стоим чуть в стороне. Незнакомка сует мятый доллар в отверстие для купюр. Автомат проглатывает его. Но спустя мгновение, передумав, злорадно выплевывает его обратно — б-з-з-з.

Женщина берет доллар, переворачивает его и снова засовывает в автомат. Моторчик затягивает купюру. Автомат задумывается. Затем опять выплевывает купюру.

Мы с Селией наблюдаем за общением человека и машины. Видимо, женщина решает, что Бог троицу любит. Она переворачивает доллар и вставляет его другой стороной. Б-з-з-з. Автомат его забирает. На этот раз думает дольше. Но, несмотря на все мои надежды, упрямая машина снова возвращает деньги.

— Позвольте вам помочь, — предлагаю я.

Я подхожу, выуживаю из кармана мелочь и скармливаю автомату четыре монеты по двадцать пять центов.

— Чего желаете? — спрашиваю я.

— Диетическую «Колу».

— Одну секунду.

Я нажимаю нужную кнопку. Банка с грохотом падает вниз. Я достаю ее и протягиваю женщине.

— Спасибо вам, — говорит она и поворачивается, собираясь уходить.

— Эй, — окликаю я ее.

Женщина останавливается. Оборачивается, непонимающе глядит на меня.

Я вытягиваю руку. Реагирует она не сразу. То ли по натуре медлительная, то ли смутилась. Думаю, просто смутилась. В итоге она все же кладет мятый доллар в мою ладонь.

— Вам спасибо, — благодарю я ее.

В больнице я просидел еще два часа — сначала приходила полиция, потом надо было дождаться ухода Селии. Я просто обязан был ее пересидеть. Тоби должен знать, кто его больше любит. Да и спешить мне некуда, разве что в химчистку, где надо будет часов пять просидеть за прилавком. А у Селии был выбор: ужин с подругами, поход по магазинам или, может, партия в бридж. Как заправский биржевой игрок, который сбрасывает акции на пике роста, Селия развелась со мной и отхватила половину состояния в самый удачный момент — буквально за несколько месяцев до того, как я все потерял. Она почему-то не хочет признавать, что я теперь беден. Бывшая супруга уверена — где-то у меня припрятано целое состояние. Вполне возможно, пара четвертаков и закатилась в щели за кроватью, но иных секретных сбережений у меня нет.

Тоби правильно ведет себя с полицией. К нам прислали одинокого детектива — совсем юную девушку по фамилии Грин. Она записывает показания Тоби, ни к чему не придираясь, не задавая никаких уточняющих вопросов. Мисс Грин принимает на веру рассказ Тоби: он выходил из квартиры, собираясь попить кофе, когда на него напали двое чернокожих мужчин. Должен признаться в одной не особенно политкорректной мысли: я горд за Тоби. Он чувствует скрытую склонность полицейских к расизму и знает, что в историю о чернокожих хулиганах поверят скорее, чем в историю о хулиганствующих белых студентах из Стэнфорда. Может, Тоби все же усвоил кое-какие мои премудрости.