Виктор Пронин - Ночь без любви

— В какой комнате жила девушка? — спросил Демин.

— А вот, — Сутарихина не глядя, кивнула на высокую двустворчатую дверь и тут же снова бросилась в темноту коридора.

— Гражданка Сутарихина! — громко и властно сказал участковый таким голосом, каким никто здесь никогда, наверно, не разговаривал — будто команду отдал. Сутарихина не только остановилась, она распрямилась и послушно повернулась ко всем лицом. — Вот этот товарищ, — участковый говорил все тем же зычным голосом, — хочет с вами побеседовать. У него к вам вопросы, касающиеся смерти вашей соседки Натальи Селивановой. Вам все понятно?

— А чего ж тут понимать… Все как есть понятно. А вопросы… Чего же не ответить, отвечу.

— Не в коридоре же! — укоризненно сказал участковый.

— Да, конечно… — Сутарихина сделала приглашающее движение рукой. Заходите, мол, если уж это так необходимо. — Только у меня не прибрано, не до того сегодня…

— Ничего, он человек закаленный, к трудностям привык, стерпит ваш беспорядок.

— Вот что, ребята, — повернулся Демин к оперативникам, — принимайтесь за работу. Особое внимание не было ли у нее гостя. Ну и, конечно, телефоны, адреса, переписка и так далее. Понятые здесь? Отлично.

Демин подождал, пока участковый откроет дверь, тоже вошел, огляделся. Кроме нескольких щепок, оставшихся после того, как утром пришлось взламывать дверь, в комнате не было заметно никакого беспорядка. Толстая накидка на диване, полированный стол, на котором стояла начатая бутылка виски, тяжелые шторы на окне, почти весь пол закрывал красный синтетический ковер.

— Ничего гнездышко, а, Валя? — заметил участковый.

— Да, вполне, — согласился Демин. — Ладно, ребята, вы трудитесь, а я с соседкой побеседую.

Сутарихина смотрела на вошедшего Демина с явной растерянностью. Ну вот, дескать, ты хотел войти, посмотреть, как я живу, смотри. Старая кровать с никелированными шариками, с наспех наброшенным суконным одеялом, деревянная рама с множеством фотографий под стеклом, будильник, стол, накрытый выцветшей клеенкой, сковородка с застывшей картошкой… Все говорило о нужде, невеселой жизни, может быть — доживании.

— Проходите, коли вошли. — Сутарихина как-то улыбнулась, не часто, видно, ей приходилось улыбаться. — В дверях-то чего стоять… — Подхватив полотенце, она протерла табуретку для гостя. Демин еще раз осмотрел комнату, и Сутарихина настороженно проследила за его взглядом. — Небогато живем, но не жалуемся, — сказала она.

— Я смотрю, родни у вас немало. — Демин показал на раму с фотографиями.

— Много родни, — согласилась Сутарихина. — Было.

— Вот как… Вы уж простите…

— Ладно, чего там…

— Соседка ваша, похоже, из окна выбросилась. Хотел узнать — сама или кто помог?

— Ой, не знаю. — Глаза Сутарихиной сразу стали несчастными, больными. — Скромница, умница, красавица… Всегда поздоровается, в праздник с гостинцем забежит, в магазин соберется — обязательно спросит, не надо ли чего…

— Комната принадлежит ей?

— Родители для нее снимали комнату, а она училась в институте, иностранные языки изучала. В Воронеже родители живут… Я уж телеграмму утром дала… Завтра небось приедут… Чего сказать им, чего сказать — ума не приложу! Не уберегла Наташеньку, ох, не уберегла!

— Она давно здесь жила?

— Третий год пошел… Как поступила в институт, так и поселилась.

— Гости у нее часто бывали?

— Ой, можно сказать, что не заходили к ней гости-то.

— Вчера поздно пришла?

— Ну, как поздно… Темно уж было. Часов в девять, наверно.

— Вы ничего не заметили? Может быть, она была взволнована, заплакана, встревожена чем-то?

— Нет, не заметила. Случалось, конечно, приходила и заплаканной, и растревоженной, но ведь оно и понятно — дело молодое. А вчера вместе с ней мы чайку попили… Вот сейчас припоминаю, молчала… Но она всегда такая, не говорунья была, нет. Молчит, улыбается, слушает… Все больше я говорила, мне есть чего рассказать.

— Она всегда дома ночевала?

— Не знаю, как сказать…

— Значит, не всегда? — уточнил Демин.

— Не всегда, — горестно согласилась Сутарихина. — Конечно, будь я ей матерью, строже бы спросила, а так что — соседка. Но и беды большой в том я не видела. У подружек засидится, чего ей через весь город тащиться? Если не придет ночевать — всегда позвонит, предупредит, так, мол, и так, Вера Афанасьевна, сегодня меня не ждите. И училась хорошо, отметки показывала, все пятерки, четверки, других не было. Грамота у нее из института за самодеятельность…