Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Ты у Марки спрашивал? Да я сейчас тебе морду разобью! Она сказала? Я ей…

— Успокойся. Ее следователь и так, если понадобится, вызовет. Она свидетель. Так что с мордами нашими поаккуратнее. Я уже засомневался по поводу своего «бреда».

— Суки, — выдохнул Сейфулин.

— Хорошо поговорили, — улыбнулся Сергей. — До встречи.

Марат, конечно же, догнал его на лестнице.

— Подожди. Сережа, мы как-то плохо поговорили. Я тебя, конечно, понимаю…

— Да ну! — изумился Сергей.

— Кончай. Я серьезно. Слушай, ты меня знаешь. А не знаешь — спроси кого хочешь. Я не бедный и, главное, не жадный. Если меня кто-то заказал, — а иначе и быть не может, — я все отдам. Кто? Скажи. У тебя будет другая жизнь.

— Может, и заказал, — задумался Кольцов. — Только мне это откуда знать, сам посуди. Я — никто. Если бы у тех, кого не было на самом деле, получилось, никто бы и не заметил моего отсутствия. Теперь, конечно, присматривают. Я надеюсь. Но такая информация…

— Подумай. Концерт ты мне устроил, а домой приедешь, как следует подумай. Такие предложения бывают раз в жизни. Поймешь это, захочешь поговорить. Я жду.

Май, семь месяцев назад. Киев. Пляж на берегу Днепра.

Андрей Семенов лежит на едва теплом песке, раскинув крупные мускулистые руки и ноги. Его глаза закрыты, но он видит сквозь веки и неяркое солнце и прекрасное тело Лили, которая сидит рядом в шезлонге, и худенькую белокожую Вику, дочь что-то строит из песка. Они отдыхают. Андрей старается приезжать поздней весной в Киев с самого детства, когда тут жили его дедушка и бабушка. Все здесь однозначно изменилось к худшему. Но так же буйно и стойко цветут высокие каштаны, кружит голову запах сирени, еще можно выпить где-то кружку настоящего парного молока с горячими бубликами. И Днепр, сильный, холодный, непокорный. Андрею здесь хорошо. Только чувства гармонии, которое всегда возникало в нем тут в детстве, исчезло. На душе муторно. Он приехал с семьей. Как бы ни кидало его из стороны в сторону, он ни на секунду не переставал гордиться своей женой, ее красотой, умом, сдержанностью. Только он знает, сколько страсти кроется за этим спокойствием. При одной мысли о дочери его душа переполняется невыразимой нежностью и жалостью. Она кажется ему очень беззащитной. Они обе кажутся ему беззащитными. Поэтому он борется за место в ряду самых сильных. Лиля не догадывается, чего ему стоит эта борьба. Ему осточертел бизнес, в котором нельзя просто работать — без грязи и крови. Андрей бесстрастно подумал о том, что если он вернется в Москву и убьет хотя бы Марата Сейфулина, то тут же поднимется на ступеньку выше в глазах остальных. Андрей перевернулся на живот, крепко зажмурился, сжал руки в кулаки. Он хочет быть непобедимым, но ему не нужны такие победы. Если бы он тогда не приехал на помолвку брата, если бы не увидел Лилю… Он бы не попал в этот переплет, где в каждой ситуации Боливар не вынесет двоих. Он бы вернулся во Францию, в маленькую съемную квартиру, преподавал бы биологию в Сорбонне, пил вино по вечерам в бистро в обществе очередной влюбленной студентки. Семья — это страшное бремя. Он постоянно боится поставить ее под удар. Столько отморозков вокруг. Лиля слишком красива. Он слишком прямолинеен и нетерпелив. Он думает о том, как их обезопасить, своих девочек, на тот случай, если с ним что-то случится. Надо бы переписать на нее часть бизнеса. Вывести какие-то деньги, положить их на ее счет. У нее же ни гроша не будет, если вдруг что-то с ним случится. Он резко поднялся и встал перед женой.

— Слушай, Лиля, когда мы приедем в Москву, приведем в порядок дела. Я хочу сделать тебя совладелицей бизнеса, нам нужно открыть на тебя счет…

— Ты собираешься меня бросить? — Лиля подняла на него свои бархатные глаза.

— А я все время считал тебя умной, — рассмеялся Андрей. — Такую женщину может бросить только козел, а я совсем другое животное. Пойду, поплаваю.

Она молча кивнула. Ей хотелось сказать: «Не стоит. Никто не плавает в холодной воде. Побудь с нами, мы так редко бываем вместе», но она никогда бы не навязала ему своих желаний. Он с нею будет ровно столько, сколько хочет сам и может. Требовать от него большего — неправильно. Так думала Лиля. Она считала свою страсть сумасшедшей, она напоминала ей дивное и странное существо с полотен Врубеля. Нельзя шелохнуться: потому что разбуженный воздух превратит гармонию в хаос. И она не шелохнулась тогда, за что впоследствии хотела себя убить. Если бы она бросилась Андрею в ноги, если бы не отпустила его в зеленые волны, которые оказались столь алчными… Она бы спасла его жизнь и себя. Если бы она хоть раз поступила, как нормальная жена, но она предпочла ждать, как всегда. И в этот раз не дождалась. Какая страшная боль смела к чертовой матери все ее чудные видения, ее внутренний мир, разорвала в клочки ее душу. Водолазы все работали и работали. Много людей суетилось вокруг, и только она стояла неподвижно, крепко сжимая ручку ребенка. Она знала, что Андрея не найдут. Он может появиться только сам и по своей воле. Чужие люди не принесут его даже мертвым. Он уплывет от них, исчезнет, растворится в воздухе или воде, потому что он свободен от всего и всех…