Виктория Платова - 8–9–8

— Хозяйке?

— Хозяйке, да. Что ты знаешь о Ней?

Толстяк не перестает удивлять Габриеля. За те неполных полтора часа, что они просидели в большом зале у окна, Рекуэрда успел побывать страдающим и неистовым братом пропавшей сестры, сентиментальным любителем фотографий из бумажника, инструктором по фитнесу, отражением в зеркале, потенциальным валенсийским любовником лягушонка Чус Портильо, бесчувственным поганцем, сдающим кошек в приют, идейным противником «торговцев книжонками», гурманом, птицей ибис с ее насмешливым «ха-да-да!»,

теперь же он без всяких видимых усилий превратился в того, кем является на самом деле, — в полицейского. Метод ведения допросов, который исповедует Рекуэрда, не назовешь корректным, вышестоящие инстанции завалены жалобами на него и лишь неплохая раскрываемость преступлений позволяет этому беспредельщику держаться на плаву. Впрочем, можно обойтись и без крайностей, Рекуэрда всегда честно предупреждает: «Мы можем договориться, и я закрою глаза на некоторые из твоих грешков. Но только если ты пошире откроешь рот и расскажешь мне о том, о чем я у тебя спрошу. Я, в общем, хороший парень, при условии, что и ты — хороший парень. А будешь изображать здесь плохого, юлить и изворачиваться, э-э… никто тебе не позавидует, я первый пролью слезы по твоей несчастной судьбе».

— …Что ты знаешь о Ней? —

переспрашивает Рекуэрда, и Габриель тотчас же чувствует неприятную ломоту в запястьях, как если бы на него были надеты наручники.

— Она русская.

— Еще?

— Ее зовут Мика.

— Не совсем так.

— Не совсем, точно. Ее зовут Снежная Мика.

— Снежная Мика? — Рекуэрда удивленно поднимает брови. — Почему Снежная?

— Ну-у… Потому что она русская. А в России сплошной снег. Холодно и снег. А она — русская, значит, снежная.

— Ха-да-да!— Ибис-Рекуэрда долбит клювом по тарелке. — Здорово! Ты сам это придумал, умник?

— Сам.

— И уже сказал Ей об этом?

— Не успел.

— Почему не успел?

— Мы редко видимся.

— Насколько редко?

Это — не разговор, сплошное вытягивание сведений, но чего еще ожидать от полицейского?

— Раза два или три.

— Включая знакомство?

— Включая.

— И как же вы познакомились?

— Она зашла в магазин.

— Зачем?

— По-соседски. Ведь мой магазин напротив. А тогда ее ресторан только открылся и были проблемы с клиентами… Ну, вы понимаете.

— То есть Она тебя пригласила?

— Можно сказать, что так. Рассказала о скидках и о кухне.

— О чем еще Она тебе рассказала?

— Что у нее есть сестра и что они перебрались сюда из России, из города Санкт-Петербург. Там, кстати, родился их президент.

— Я видел их президента. Худой, но невысокого роста. Как думаешь, умник, лучше быть худым, но невысокого роста или толстым и высоким?

Рекуэрда намекает на себя, и, будь он сейчас не полицейским, а безобидным инструктором по фитнесу, Габриель сказал бы: «Лучше быть худым и высоким». Но перед ним, на ворохе жалоб в вышестоящие инстанции, восседает беспредельщик, и Габриель учтиво замечает:

— Лучше быть высоким, тогда женщина рядом с вами сможет ходить в туфлях на каблуках, а женщинам так нравятся туфли на каблуках!

— Точно?

— Точнее быть не может.

— А жиры, свисающие с боков?

— Я же говорил вам, для женщин жиры, свисающие с боков их приятелей, не так существенны, как отсутствие возможности ходить в туфлях на каблуках.

— Малышка Чус не любила каблуки.

— Моя девушка Христина тоже не любила каблуки, но они — полицейские… А это совсем другой взгляд на мир. Вы не согласны?

— Согласен, но я спросил про жиры.

— Мы ведь уже обсуждали эту проблему. Вы не толще Копполы.

— Не толще, но я не Коппола. Не мировая знаменитость. Если взять меня и Копполу, то шансов у него больше, так?

— Коппола давно женат. — Габриель, миротворец и конформист, увиливает от прямого ответа.

— А ты хитрый, умник. О чем еще вы разговаривали?

— О бриссаго. Это такие сигары. И она спросила, есть ли у меня бриссаго.

— Что ответил ты?

— Сказал, что как раз бриссаго у меня нет.

— Почему же у тебя их не оказалось? Ведь говорят, что в твоей лавчонке очень хороший выбор сигар…

— Кубинских сигар. А эти сигары — не кубинские.

— Зачем Ей вообще понадобились сигары? Она курит?

— Понятия не имею.

— Хотела купить их для кого-то другого?

— Не в курсе дела. Мне показалось, что эти бриссаго для нее — лишняя возможность вспомнить о чем-то из прошлого. Или о ком-то.