Анатолий Безуглов - Змееловы

Вера Петровна усмехнулась:

— Родители всегда уверены в честности своих детей. Они убеждены в том, что знают абсолютно все о своих детях. Так ли это на самом деле, не мне вам говорить. Наверное, не раз представлялся случай убедиться. Я считаю, что, пока не будет допрошена Рославцева-Гриднева, идти дальше нельзя.

— Как вы себе это представляете? — нахмурился Холодайкин. — Вернется она из заграничной командировки не скоро. А мы, значит, будем сидеть сложа руки. Надо будет обращаться в область за разрешением продлить срок окончания следствия. А там разрешат или нет, еще неизвестно. Пустое это занятие, я вам говорю. Рославцева тут ни при чем.

— Я буду настаивать на том, чтобы получить показания Рославцевой.

— Каким образом их получить, я вас спрашиваю? — Холодайкин начал раздражаться.

— Не знаю. Надо посоветоваться в следственном отделе областной прокуратуры. Если вы не возражаете, я завтра же поеду.

— Не возражаю. Хотя не советую зря тратить время. Лучше давайте подумаем, какую версию нам взять за основу в связи с изменением ситуации.

— Да, ситуация усложнилась. Понимаете, какая штука: за границей сухой яд, вероятно, сбыть проще, чем у нас, — частная инициатива. За него можно получить иностранную валюту. И не малую сумму…

— Ерунду вы говорите. Рославцева здесь ни при чем.

— Хорошо, давайте посмотрим на факты. Яд исчез после ее отъезда. Зачем ей надо было так вести себя с Азаровым?

— Ну?

— Если бы это действительно была любовь, она бы рассказала о себе правду.

— Фантазии все это, — сурово сказал Холодайкин. — Я бы вам посоветовал серьезней заняться Азаровым. Надо покрепче прижать его. Ведет он себя вызывающе, а в оправдание ничего сказать не может.

— У нас тоже улик вообще-то достаточно убедительных нет.

— Есть. А вот у него в оправдание ничего нет.

— А как же презумпция невиновности?

— Это, так сказать, формальная сторона закона.

— Нет, Алексей Владимирович, не формальная, а самая его сущность, — запальчиво возразила следователь. — Пока суд не вынес своего решения, никто не имеет права считать человека виновным.

— В душе-то мы точно знаем, преступник он или нет, — усмехнулся Холодайкин. — Хорош же следователь, который передает дело в суд, не зная, виновен его подследственный или нет. Скажите по совести, вы же каждый раз отлично знаете, с кем имеете дело.

— Если бы это было так, суд стал бы не нужен. Не забывайте, есть и оправдательные приговоры. Мы только ищем и расследуем факты, а окончательно решает суд.

— Не доказывайте мне прописных истин, — раздраженно сказал Холодайкин. — И вообще у меня на пустые споры нет времени. Сами знаете, вся прокуратура на моих плечах. — Он посмотрел на часы. — Вот из-за вас и обед пропустили. Мне врачи диету назначили. Все расписано, как по графику…

Они вместе вышли из кабинета.

Добравшись до своего стула, Вера Петровна вдруг почувствовала, что силы покидают ее. Она успела нажать кнопку звонка и сказать вбежавшей Земфире Илларионовне:

— Что-то мне не по себе…

Через полчаса карета «скорой помощи» увезла ее в родильное отделение районной больницы.

Узнав, что Веру Петровну Седых положили в больницу и выйдет она на работу в лучшем случае через полгода, Холодайкин принял все следственные дела к своему производству. Вскоре он поехал в областную прокуратуру и вернулся оттуда в приподнятом настроении.

— У нас ожидаются перемены, — заявил он по приезде Земфире Илларионовне. — Савин переведен на временную инвалидность. (Секретарь ничего не ответила на это.) Так что, к сожалению, мы с ним больше работать не будем… Как здоровье Веры Петровны?

— Вроде бы неплохо.

— Рад за нее. Так и передайте: пусть о делах не беспокоится. Прошу вас, вызовите Клинычева по делу Азарова. На завтра, к одиннадцати.

Земфира Илларионовна молча записала распоряжение в перекидной календарь.

…Утром в кабинет Холодайкина заглянул посетитель.

— Можно, товарищ прокурор?

— Вы откуда? — сурово посмотрел на него врио прокурора.

— Из экспедиции.

— Клинычев?

— Нет, Пузырев. — Вася смущенно теребил в руках кепку.

— Я вас не вызывал.

— Хочу вам рассказать все, как было…

Холодайкин строго оглядел Пузырева, раздумывая, пустить или нет.

— Хорошо, садитесь. Вы шофером работаете в экспедиции?

— Да. За аппаратурой еще слежу. Механик вроде. Из-за меня все получилось, гражданин следователь. — Василий опустил голову.