Игорь Рябов - Пуля уже в пути (СИ)

Оксанка кивнула головой, вытирая капающие слезы, и умоляюще уставилась на меня огромными серыми глазищами, слегка прикусив губку.

— Я сказал нет, значит, нет, — и вытащил деньги. — Вот вам на всякий случай. Дорога дальняя предстоит.

Отдав им все доллары, я подумал немного и добавил половину от оставшихся рублей.

— Я как-нибудь прокручусь. Не в рулетку собрался играть. У тебя ножницы есть?

Тезка встрепенулся, вынырнув из своих мыслей.

— Ножницы? Вроде бы в бардачке были. Посмотри там.

Я залез туда рукой и нашарил то, что требовалось. Они оказались старенькими и тупыми. Но на безрыбье, как говорят, и рак — крокодил.

— У этих паразитов, что нас ловят, есть наши с тобой приметы. Так что, Ксюха, придется тебе распрощаться с твоей шевелюрой. Парикмахер из меня неважнецкий, так что терпи. А грива потом отрастет. Поворачивайся ко мне спиной.

Сам чуть ли не обливаясь горючими слезами, я обкорнал её длинные и густые волосы. Теперь они стали до плеч. Такую красоту испортил.

— Дай взгляну на тебя, красавица. — Я развернул её лицом к себе и поразился произошедшей перемене. — Ну вот, ты совсем не похожа на девчонку, которую ищут. Совершенно другой человек.

Она стала ещё моложе, и на вид ей теперь больше тринадцати годков я бы не дал. Стрижка, правда, была ужасной, но кто на это обратит внимание!

— А теперь уезжайте. — Я поцеловал Ксюшку в мокрую щечку, но она вывернулась и, обхватив мою спину руками, крепко прижалась губами к губам.

— Все! Хватит миловаться. — Я насилу оторвал её от себя и спрыгнул на землю. — В путь. Я надеюсь на тебя, тезка. — И захлопнул дверцу.

"КамАЗ" выбросил в небо облако дыма и, дернувшись, вырулил на трассу. Я помахал им вслед рукой. Последнее, что отпечаталось в памяти, так это печально-серые глаза Оксанки. И сама она, прильнувшая к боковому стеклу.

Я уселся в " Волгу " и, бросив автомат на сиденье рядом с собой, завел мотор. Резко развернув машину на пустынной трассе, неспеша поехал в сторону Новосибирска. Когда въехал в лес, принялся внимательно смотреть по сторонам, выискивая ответвление от трассы. Меня обогнал припозднившийся грузовик и растворился в темноте. Настроение было паскудным. Я и не думал, что расставание с Ксюшкой будет таким болезненным. И меня мучила тревога за её судьбу.

Вскоре показалось ответвление, и я, не задумываясь, свернул. Покачиваясь на ухабах грунтовки, машина медленно, словно крадучись, втянулась под сень деревьев. Позади завозился "гаишник" и, застонав, попытался привстать. Я нажал на тормоз и, развернувшись к нему вполоборота, вытащил из-за пояса пистолет его напарника. Его глаза были мутными, как грязная пивная бутылка. Похоже, он не совсем ясно воспринимал окружающую обстановку.

— Я же предупреждал тебя, что ты на этом свете не задержишься, — мрачно сказал я, наставив на него пушку.

Ярость клокотала у меня внутри, но внешне оставался совершенно спокойным. Его взгляд стал более осмысленным, словно он вспомнил наконец-то события последнего часа.

— Подожди, — голос его был слабым и замогильным. — Я все тебе объясню. Я много…

— Пошел ты, — процедил я сквозь зубы и нажал на курок. — Черти тебя уже заждались.

Пистолет дважды квакнул, выбросив вспышки огня. Салон наполнился запахом сгоревших пороховых газов. А не ставший генералом сержант завалился набок, приткнувшись головой к стенке. Из уголка рта у него вытекла тоненькая струйка темной, как и его душа, крови. А на одежке, на левой стороне груди, появились две дырочки. Только не для орденов.

Небрежно сплюнув в окошко, я закурил и тронулся дальше. Через несколько минут дорога привела меня на маленькую полянку. Я остановился, заглушив мотор, и, подхватив с сиденья автомат, выбрался на свежий воздух. Докурив сигарету до конца, открыл багажник и приказал:

— Выбирайся самостоятельно, у нас в Нижнем принято самообслуживание.

Вначале оттуда показалась рука, уцепившаяся за борт, а затем свесились ноги. Ботинки на нем были совсем не ментовские. Через минуту он, с трудом перебравшись через борт, вывалился на снег. Я возвышался чуть в отдалении. В распахнутом пальто, с автоматом на изготовку, выглядел импозантно. Можно сказать, как представитель мафиозного семейства Чикаго времен сухого закона.

— Как стоишь на четвереньках, так и замри. — Я приблизился к нему на пару шагов. — И трепыхай языком побыстрее. На кого работаешь, партизанен?

— Не знаю, — задрав голову вверх, пролепетал щуплый.