Игорь Рябов - Пуля уже в пути (СИ)

И, крепко обхватив её левой рукой за талию, поволок к раскрытой двери. Она пыталась сопротивляться, упираясь каблуками в пол и раскинув в стороны руки. Но уцепиться было не за что, да и силы были явно неравны. Мы выступали в разных весовых категориях. По пути я зацепился правой рукой за стоп-кран и резко дернул его вниз, оборвав тоненькую проволочку со свинцовой пломбой. Раздался истошный визг внизу, и поезд стал резко замедлять ход, разбрасывая снопы искр из-под колес. Такую махину в один миг не остановишь, и состав продолжало тащить по путям, хотя уже и не так быстро. Нас отбросило на стену. Я представил, какую неописуемую радость должны были сейчас испытывать сонные пассажиры и проводники, слетев с полок, и как виртуозно матерятся машинист с помощником.

— Ты озверел, Филин. — Ксюшка как-то сразу поникла, прекратив сопротивляться и став податливой, словно пластилин.

— От такой щедрой на заварухи жизни не мудрено и озвереть. — Я подтащил девчонку к двери и, перекрестив, толкнул вперед. — Удачной посадки, ласточка.

Пролетев пару метров в воздухе, она врезалась в какой-то куст и, подмяв его под себя, кубарем покатилась по откосу. Я без размышлений сиганул ей вслед. Земля встретила неприветливо, отозвавшись болью в пятках. И если бы я не успел сгруппироваться, то наверняка свернул бы шею. Не удержавшись на ногах, я опрокинулся через голову и, кувыркнувшись несколько раз, облегченно замер, распластавшись на земле. В нескольких сантиметрах от головы возвышался несостоявшимся надгробным памятником верстовой столбик.

С радостью ощутив, что кости целы и невредимы, вскочил на ноги и побежал в ту сторону, где распласталась на свежем снегу Ксюха. А состав, прокатившись по инерции еще пару сотен метров, наконец-то замер, подмигнув нам зеленым глазом на последнем вагоне.

— Ксюха, ты жива?! — проорал я, подлетая к ней.

— Да, — вяло отозвалась она, усаживаясь на снег. — Вроде бы…

Лицо её было намного белее снега, а может быть, мне это только показалось в темноте. Я упал рядом с ней на колени и, поймав её щеки в ладони, пристально всмотрелся в глаза, подернувшиеся слезной пеленой. Похоже, она собиралась разреветься. Поцеловав девчонку в холодный лоб, облепленный снегом, я встал и помог ей подняться на ноги.

— Некогда нюни распускать. Как-нибудь потом, дома, поплачешь на досуге. Запрешься в ванной — и реви в полное удовольствие. Если желание не пропадет к тому времени.

Цепко ухватив за рукав шубейки, я поволок её к лесу. Врубившись в кустарник, мы проскочили его на одном дыхании, как парочка безумных лосей. Только треск стоял по всей округе. Да нас, и так уже превратившихся в новогодних персонажей, окончательно засыпало снегом с головы до ног. Пробежав ещё десяток шагов, я резко повернул на девяносто градусов и припустил галопом параллельно железной дороге, направляясь в ту сторону, откуда мы только что прибыли.

Снег продолжал валить с завидным упорством, и видимость была на пределе. Почувствовав себя в относительной безопасности, сбавил ход, и мы перешли на ускоренный шаг. Ксюшка старалась не отставать, учащенно дыша и угрюмо сопя носом. У меня и то дыхание сбилось, будто отмахал за один присест ралли Париж — Дакар, и все пешком.

— Ты мог меня убить, — наконец тихо произнесла Оксанка. — Неужто тебе совсем меня не жалко?

— Именно потому, что жалко, нам и пришлось прыгать с поезда. Если бы мы этого не сделали, вот тогда нас наверняка скоро бы убили. И я тебя очень сильно люблю.

— Рада это слышать, — но голос у неё остался грустным. — Только ты, Гошик, выбрал неудачное время и место для объяснений в любви.

— А у меня вся жизнь не как у нормальных людей.

Мы отмахали ещё несколько сотен метров. Идти было трудно. Снега навалило выше щиколоток, и он, попадая в ботинки, обжигал холодом, а затем противно таял. Но сверху продолжали лететь пушистые снежинки, заметая следы и усыпав нас, как сказочных чудищ.

Внезапно Ксюха остановилась и, застонав тихонько, пожаловалась:

— Гошик, у меня рука болит.

Я повернулся к ней, моля бога, чтобы не было перелома. В горячке побега девчонка могла сразу и не почувствовать его.

— Покажи где.

Оксанка ткнула пальцем в ключицу.

— И что же ты молчала? — Я строго уставился на неё. — Скидывай шубу немедленно.

— Она несильно ныла, а теперь все больше и больше. — Ксюшка расстегнула одной рукой пуговицы, слегка поморщившись от боли.

Я помог ей снять одежку и тихонько ощупал то место, куда она ткнула пальцем. На перелом не похоже. Вернее всего, она просто выбила сустав, когда кувыркалась по откосу.