Наталья Андреева - Нагадали мне суженого

И я поняла, что проклятие снято. Если уж мне поверил Аксенкин, который не верит ни в бога, ни в дьявола, то всем остальным просто деваться некуда.

– Момент, – видимо, в Ладушкине заговорил мент. – Ну а какое отношение это имеет к убийству?

– А ты не догадываешься? Старуха-то была миллионершей. В сейфе, кроме денег, находится, а скорее всего, находилась шкатулка, к которой подходит третий, самый маленький ключик. В этой шкатулке хранились золотые украшения. Некоторые с солидными драгоценными камнями. Так что насчет бриллиантов Капка была не так уж не права. Старуха всю жизнь занималась стяжательством. Милостыню просила, бутылки собирала, приторговывала ворованным. И не тратила на себя ни копейки, жила подаянием. Уверена, что осталась колоссальная задолженность за коммунальные услуги, о чем милая девушка Настя мне не сказала. Еще я думаю, что Пион пытался замолить грех перед младшей дочерью. По слухам, до революции он был богатым купцом. И колечки с сережками, а заодно старинное зеркало с сейфом Пион отдал младшей после того, как отписал квартиру старшей. Похоже, к младшей у него было больше доверия, что она сохранит тайну. Не знаю правда, для кого он все это хранил? И на что надеялся? На реставрацию монархии, что ли?

– И как это открыть? – засопел Аксенкин. – Разве что автогеном попробовать?

– Клад по закону принадлежит государству, – сурово сказал Арсений.

– А это, Сенька, никакой не клад, – ухмыльнулся Нил. – Это частная собственность. Наследство, мать его. Кто там ей наследует, Пионихе? А? Анька?

– Семидесятивосьмилетняя племянница. Она на рынке всяким барахлом торгует. Да вы ее постоянно видите: пугало на входе рядом с искусственными цветами.

– Хочешь отдать миллионы очередной безумной старухе? – прищурился Нил, глядя на Ладушкина.

– Воровства не допущу, – сдвинул брови тот.

– А воровство уже состоялось, – вздохнула я. – Судя по тому, что Зима мертв, этот сейф пуст.

– Поясни, – уставились на меня мужчины.

– Кто-то Пиониху пас. Шила в мешке не утаишь, слухи о том, что старуха несметно богата, по городу ходили. Но момент ее смерти вор прозевал. Ее ведь не сразу нашли. И безумная племянница первой пришла в квартиру к своей тетке. Разумеется, она ничего не знала о сейфе. Сгребла попавшееся под руку барахло и рванула на рынок. И как назло, мимо нее проходил любитель всяких древностей А. Зима. Старуха была уж больно колоритной, вот он и задержался. И накупил у нее на тысячу рублей всякой дряни. В том числе и ржавые ключи от этого сейфа. – Я кивнула на поцарапанную дверцу. – Зима принес все это домой и тут же написал весьма колоритный натюрморт. Как сказала мне Даша Буханкина, московский художник обожал писать уродство. Вор поначалу хотел взломать сейф, но произвел столько шума, что соседи вызвали полицию. Ключом от входной двери он, судя по всему, давно уже обзавелся. Вора спугнули, и он почти отчаялся добыть старухино сокровище. И вот он идет в музей и видит… те самые ржавые ключи! Вот оно, богатство! Но он же не может сказать Зиме правду! Он договаривается с ним о продаже картины. Потому что ему нужен повод, чтобы прийти к нему в дом. И увидеть натуру, с которой тот писал натюрморт. Они, видимо, не договорились, – я вздохнула, – или Зима что-то заподозрил. Ему ведь тоже нужны были деньги. Он был человеком неглупым, а вор, похоже, напротив, недалеким и немного наивным. В общем, все закончилось ударом ржавой гири. Первым, что под руку подвернулось. А ваза упала на пол и разбилась. Случайно. Вот что там на самом деле произошло. Потом убийца взял ключи от сейфа и шкатулки и гирю – орудие убийства. Гирю, судя по всему, он выбросил где-нибудь в лесу. А картину порвал. Я не верю в то, что натюрморт со ржавыми ключами еще существует.

– Ну ты даешь! – потрясенно сказал Аксенкин. Он второй раз посмотрел на меня с интересом. Первый – когда я была в купальнике. Ноги в ресторане не считаются, потому что это одно и то же. На сей раз по достоинству оценили мои мозги, и мне, черт возьми, было приятно.

– Ясновидящая, – подтвердил Арсений.

– Гений! – с чувством сказал Аксенкин. – Такой клад отыскать! Такую хитрую комбинацию раскрутить! И все это не сходя с места! Эх! Обожаю старинные клады! Тем паче купеческие! Хотя… О чем это я? – Он нахмурился. – Камешки-то сперли! Но она нам сейчас скажет кто. Скажешь, Анька?

– Скажу. Пусть даст мне список. – Я сделала таинственное лицо. Успех надо закрепить.

Ладушкин молча полез в карман. Мой талант его так потряс, что он даже перестал апеллировать к букве закона.