Наталья Андреева - Нагадали мне суженого

– Искать помощи у другого мужчины. Я думаю, ты так и поступила.

– Но у меня не было другого выхода! – вспыхнула Даша. – Да, я сказала мужу!

– Они выясняли отношения?

– Не знаю, – отрезала Даша.

– Все в курсе, что Сильвестр ревнивец. Он тебя даже в Народный театр не пускал. Я не верю, что он не потребовал от Зимы объяснений. Я все равно это узнаю. И лучше, если я об этом узнаю первой. Потому что Ладушкин наверняка уже допрашивает свидетелей.

– Господи, ну и что! Да, Силя примчался в парк, хотя сказал мне, что у него много работы! Он прекрасный муж! Мы с Лолой ни в чем не нуждаемся! Силя работает в трех местах, еще и халтуру берет! Без него ни одно мероприятие в городе не обходится!

Это чистая правда. Лола одета как картинка, да и Даша тоже. Буханкины ездят на хорошей машине, в их просторной квартире недавно сделали ремонт, я знаю это от Капки. Потому что ремонт делал лучший в городе мастер – Карпуша. Буханкин трудится в ЦКиД, в хореографической студии, да еще состоит в штате народного хора и при музыкальной школе. Дает частные уроки. Играет на свадьбах и юбилеях. Его вообще невозможно застать дома. Говорят, он еще и музыку пишет!

– Дашенька, успокойся, – попросила я.

– Да как тут успокоиться?! Силя набросился на художника с кулаками, хотел порвать рисунок. Муж схватил этюдник, а Зима его вырвал и оттолкнул Силю. И тут я закричала, потому что Силя упал. А Лола заплакала.

– И твой муж сказал, что убьет эту скотину?

– Да мало ли что он сказал?! Он же сгоряча! Вот если бы вас толкнули!

– Музыкант Сильвестр классный, что и говорить, а вот драчун никакой. С его-то руками! Но и художник вряд ли занимался боксом. Просто он был выше ростом и гораздо мощнее. Значит, была-таки драка. – Я вздохнула. – Плохи дела, Даша. А что говорит твой муж?

– Он молчит.

– Тогда почему ты так уверена…

– А почему вы уверены?

– Потому что в убийстве замешана картина. Твой муж, насколько я знаю, живописью не интересуется. Его душа навеки отдана баяну, а он человек цельный. Ему не нужна эта картина.

– Картина? – удивилась она. – Какая картина?

– Ваза, гиря и три ключа. Вот главные действующие персонажи этой истории. Что мне и требуется доказать. В общем, так… – Я встала. – Ты упорно стоишь на своем. Муж сидел в гараже, и точка. Вы разговаривали через дверь. Ты весь вечер слышала его голос. Скажи, что подходила к двери каждые полчаса. – Даша кивнула. – Если потребуется соблазнить прокурора – я тебе сообщу.

– Вы это серьезно?!

– А ты что, пошутила?

– Нет, но… – Она мило покраснела. – Хотелось бы обойтись без этого.

– Ладно, я сама справлюсь. Твой муж сейчас на работе?

– Не знаю. Нет. Скорее всего, нет.

– В гараже прячется?

Она молча кивнула.

– Я попробую привести его в чувство.

– Я буду вам очень признательна. – Она взяла себя в руки. – У нас все было так хорошо, пока не приехал Зима. Он мне не нравился, несмотря на то что был красивый. Почти такой же красивый, как Силя. Но он был наглый. И картины его были плохие. Он находил какие-то ужасные предметы, уродливые здания, мрачные пейзажи. А мой портрет у него совсем не получился. Потому что Александр специализировался на уродстве. Красота в его руках становилась невыносимо мрачной и отталкивающей. На его портрете я была похожа на… какую-то ведьму! На злодейку! Но это же ложь!

– Вы его боялись?

– Нет, он просто был мне неприятен.

И тут Лола упала и расплакалась. Я поняла, что наш разговор окончен. Даша кинулась к ней, а я направилась к выходу из парка. Мне не терпелось поговорить с Сильвестром. Может, я чего-то не знаю? Он же ходил в музей и видел роковой натюрморт. Все случилось на второй день после открытия выставки. И круг подозреваемых очень узок.

…Гараж был заперт, но я не отступила.

– Буханкин, я знаю, что вы там! Мне Даша сказала… Откройте, Буханкин!

Лишь минут через десять моего отчаянного штурма железной двери в гараже возникло какое-то движение. Я боялась, что Буханкин пьян в стельку, хотя на часах только полдень. Но если он здесь заперся, значит, не без причины. А причина у него одна – водка.

Наконец дверь открылась. Буханкин откинул со лба темную вьющуюся прядь и уставился на меня непонимающим взглядом:

– Вы кто? Зачем?

Я все пыталась определить степень его опьянения. Лыка не вяжет или слегка на взводе? Сколько он уже здесь сидит?

– Я Анфиса, из библиотеки.

– А-а-а… Свет бьет в глаза, извините, сразу не признал.

Я перевела дух – слава богу! Вменяем!