Сэйси Ёкомидзо - Белое и черное

Одним ударом острого клюва Джо удалось ослепить Киёми на левый глаз. Но и тут он не успокоился. Гневно взъерошив перья, он с яростной настойчивостью продолжал атаковать Киёми, норовя ударить клювом с другой стороны.

— Иииии…

Прикрывая обеими руками лицо, Киёми повалилась на пол.

Такая засада оказалась для нее совершенной неожиданностью. Она полагала, что рассчитала все до последней мелочи. По ее прикидкам, именно это время и именно это место наиболее подходили для того, чтоб заставить Юкико замолчать навсегда. Больше того, ее план уже удался почти на сто процентов. Все было прекрасно. За исключением того, что она недооценила ворону.

Хищные острые когти и клюв рвали в клочья упавшее тело Киёми. В тесной кухне летали черные перья, Киёми верещала без передышки.

Ей все же удалось нащупать оброненный нож. Схватившись за рукоять, она вскочила с пола, переполненная дикой злобой. Она готова сразиться с этой мерзкой птицей!

Джо продолжал бросаться на нее, целясь в правый глаз.

— Иииии…

С большим трудом ей удалось уберечься от очередной атаки, но, растеряв самоуверенность, она опять уронила нож и застыла, прикрывая лицо руками.

— Джо, Джо! Ну-ка, успокойся!

Когда Киёми узнала в ворвавшемся из комнаты в кухню человеке сыщика Симуру, у нее еще сработал инстинкт спасения. Зажимая рукой кровоточащий глаз, она бросилась в прихожую. Но при виде еще двух фигур, влетевших в квартиру со стороны лестницы, она в ощущении собственного позора лишилась последних сил. Киёми обреченно замерла на месте. Перед ней грозно высился мокрый от дождя Эномото Кэнсаку.

Сыщик Симура надел на Киёми наручники. Ее безжалостно искалеченный глаз заставил Кэнсаку и Сабухиро содрогнуться. Джо на удивление быстро угомонился.

До Киёми, словно во сне, донеслось ворчанье сыщика Симуры:

— Предвидел я что-то подобное, устроился в комнате караулить, да вот незадача — прямо в шкафу и задремал.

Что же, если все так и было, то свой последний раунд Киёми проиграла вороне.

Стояла поздняя осень.

На пустыре, где в самом начале нашего повествования поэт S.Y. обнаружил мираж, трудились бульдозеры и экскаваторы. Начиналось очередное строительство.

Живущий отшельником на краю города поэт еще не знал, что именно здесь появится. Но он несомненно печалился, потеряв уголок, где можно свободно гулять в одиночестве.

Однако отшельникам тоже свойственно любопытство. Услыхав от Киндаити Коскэ, что виднеющийся отсюда жилой массив и есть тот самый Хинодэ, так взбудораживший недавно общественность, поэт от удивления широко открыл глаза.

— Я и сам, — неуверенно начал он, — с большим вниманием читал в газетах про то дело. Но мне и в голову не приходило, что Хинодэ — это тот самый район, который виден отсюда. А уж тем более, что вы имеете к этому происшествию отношение.

Такое с ним случалось всегда, и Киндаити Коскэ не мог не улыбнуться рассеянности своего друга.

— Я звонил вам из полицейского управления прямо в тот вечер, когда все закрутилось. Но у вас как раз тогда открылось горловое кровотечение…

— Да-да, в тот день был первый матч «Нихон сиридзу». Я сидел у телевизора, и вдруг началось.

Для старого поэта не существовало понятия возраста — он всегда увлекался, как ребенок. Киндаити Коскэ это было известно.

— Да уж, — S.Y. виновато улыбнулся. — А кстати, я слышал, что нашелся художник Мидзусима. Кажется, он в очень тяжелом состоянии?

Художник был обнаружен вечером 7 ноября, в тот же день, когда арестовали Киёми. На станции Акабанэ он неудачно соскочил вниз с платформы, напоролся на железный прут, который страшно разворотил ему живот, и в бессознательном состоянии был доставлен в больницу. Только там выяснилось, что это Мидзусима.

— Его тоже можно пожалеть, — серьезно заговорил Киндаити. — Сотрудник полиции, отвечавший за расследование, считает, что это неудовлетворенный тип. Потому он и проявлял такой интерес к личной жизни других. Точнее, излишний интерес. Занялся сочинительством анонимок, а тем временем вон что вышло! Перепугался, решил скрыться… Да и несчастье на станции с ним произошло потому, что он с перепугу принял какого-то пассажира за полицейского. Рванул с платформы вниз, полетел кубарем, и вот результат. Говорят, выживет, но останется калекой.

К счастью, тот самый холм, который облюбовал когда-то поэт, еще не сровняли с землей. S.Y. побрел вверх, Киндаити следом за ним. Семена травы густо липли к его хакама .