Лидия Ульянова - Размах крыльев ангела

Бешеный Муж схватил Машу двумя руками за плечи, затряс так, что заболталась из стороны в сторону голова, силясь удержаться на тощей шее. Пальцы впились в натруженные за день плечи больно, но заплакала Маша не от боли, а от несправедливости и обиды.

А дальше все было как всегда. Маша плакала, а Бешеный Муж кричал, потом Маша плакала, а Бешеный Муж ползал перед ней на коленях, цепко хватал за руки, умолял простить. Когда же он по привычке схватился за нож и начал грозиться, что вскроет вены, Машка почувствовала вдруг такую безысходность, что даже не стала его прощать, а просто молча отобрала нож, с размаху кинула далеко в заросли борщевика. Без слов развернулась, оставив во дворе все как есть, прошла в комнату и легла спать.

Только, засыпая, успела подумать: «Может, и правда я алкашка? Уже спать ложусь не умывшись…»

Проснулась Маша рано, от того, что по лицу ее гладили ласковые и теплые солнечные лучи, дотягивающиеся до кожи через чистые стекла окна с не задернутыми вчера занавесками. Подоконник был девственно-чист, питерские занавески наводили на смутные, приятные воспоминания. Рядом, мерно и глубоко сопя, спал с раскрытым ртом такой беззащитный, нисколько не страшный Бешеный Муж Македонский. Маша улыбнулась, сладко потянувшись, и осторожно выбралась из постели.

«Надо кровать переставить, чтобы по утрам солнце в глаза не светило, – подумала Маша и тут же возразила сама себе:—Нет, лучше буду вставать рано, как только солнце до лица дойдет».

Маша надела чистые шорты и майку, босиком вышла на крыльцо. Солнце не успело еще нагреть землю, воздух был бодрящим и как будто до скрипа чистым. Пахло свежескошенной травой и какими-то цветами. Маша набрала из колодца воды, налила в облупившийся зеленый рукомойник и, поеживаясь, умылась ледяной водой. Сосок рукомойника звонко бренчал всякий раз, когда Маша отнимала от него руки, наполненные студеной водой, зубы ломило от холода, но это было чудесно.

Обзор кухонных запасов показал, что срочно надо решать продовольственный вопрос. Кто же знал, что в этих Богом забытых Лошках нет даже магазина? Из еды у Маши остались только четвертинка хлеба, купленное в Питере печенье, превратившееся по дороге в печенюшную труху, две банки консервов и лапша быстрого приготовления, которую муж называл «бомж-пакетами». Были еще вчерашние щи и вареная картошка, но почему-то немного осталось, на две тарелки.

За спиной раздались шаги, в кухню ввалился заспанный Македонский в одних трусах. Сграбастал Машу, сжал в горячих объятиях, пахнул сонным теплом. Маша податливо прижалась к крепкой груди, потерлась щекой о жесткие кольца волос, промурлыкала:

– С добрым утром, любимый муж! Иди умывайся, я тебе водички набрала.

– Маш, – протянул Македонский, целуя ее в ухо, – я жрать хочу.

– Саш, а у нас только щи щавелевые, я вчера сварила. Или картошечки тебе разогреть? Будешь? Надо срочно магазин искать.

Саша пробурчал что-то невразумительное, удаляясь в сторону входной двери, из-за которой вскоре донеслись его безумные вопли. Вернулся он, расточая щедрые проклятия в адрес бытовых условий.

– Пошла она к дьяволу, такая природа! Надо какой-нибудь водопровод наладить, с подогревом. Срочно.

– Срочно надо в магазин, – остудила его пыл Маша, ставя на стол тарелку горячих щей, – а водопровод подождет.

Позавтракав, Саша переоделся, взял денег:

– Пойду на охоту. За мамонтом. А ты, женщина, жди дома и поддерживай огонь в очаге.

Маше тоже хотелось в город, хотелось, как раньше, вместе с мужем пройтись по магазинам, посмотреть, выбрать на свой вкус. Но, с другой стороны, столько дел, что вдвоем тащиться в город было нецелесообразно. Правда, в город ее никто брать и не собирался.

Еду муж привез только поздно вечером, когда Мария доела ложечкой прямо из пакета остатки печенья и даже запарила себе пакетик лапши «со вкусом крабов». Остатки супа и картошку она решила мужу оставить, приедет ведь из города усталый, голодный. Крабами в лапше и не пахло, зато перца и соли было хоть отбавляй. Но с голодухи и бомж-пакет премиленько прошел.

А аппетит нагулять было где, этот день тоже был полностью посвящен хозяйству. Маша даже добралась до сарая, нашла великое множество полезных и странных вещей, которые долго с интересом разглядывала. Видавший виды подойник с краником, керосиновая лампа с запасами керосина, примус, аж три сиденья для унитаза, вилы, грабли, лопаты. Нашла совершенно диковинную конструкцию, назначения которой так и не придумала, – потом, позже Степаныч разъяснит ей, что это самая обычная прялка. Нашла велосипед «Украина» с высокой рамой, старый, облезлый, но на ходу. Обнаружила серп, до сих пор знакомый только по старому флагу родной страны, и неумело, коряво срезала подошедший к самому крыльцу бурьян.