Александр Полюх - Все звезды

- Не мог я больше здесь находится, - тихо сказал арестант, - Мне эти дети горящие каждую ночь снятся.

- Угу, значит - сны плохие замучили, - кивнул Сидоров с каменным лицом, - Поэтому, захотел, значит, к "духам" уйти. Облегчить, так сказать, душу чистосердечным признанием.

- Нет, я в Союз шел! - поспешно возразил несостоявшийся журналист. Кому понравится обвинение в предательстве!

- Вот как, шел на Родину за тюремным сроком, - продолжал мрачно иронизировать командир роты, - А думал, что тебе дадут поплакаться в мамкин подол. Ну, эту дурь я из тебя быстро вышибу.

Капитан взял своего подчиненного за плечи и, глядя ему прямо в глаза, начал выговаривать с еле сдерживаемой злобой:

- В роте особого назначения капитана Сидорова никогда не было дезертиров, а тем более предателей, и никогда не будет. Поэтому, считай, что тебе просто повезло. Будем перевоспитывать собственными силами. Ты с какого времени "Христом" стоишь?

- С утра.

- Пустяки - всего лишь пять с лишним часов. Значит так - еще ровно сутки простоишь. И не как-нибудь, а двойным "Христом"! После этого мы с тобой продолжим наши душеспасительные беседы.

Вскоре Славин уже находился в позе двойного "Христа". Это означало, что теперь уже две швабры были продеты сквозь рукава его бушлата, но так, чтобы концы их ручек находились в голенищах сапог наказуемого, а бушлат продолжал быть застегнутым на все пуговицы. Благодаря этой новой конфигурации старого наказания, руки и ноги Виктора надежно фиксировались в виде буквы "Х", да так, что он не имел даже возможности пошевелится.

- Сутки, они же двадцать четыре часа, - философски пробормотал себе под нос несостоявшийся журналист и с какой-то самоиронией принялся тихонько напевать, - Маст дай, маст дай, Изус, маст дай!

Потом он искоса взглянул по сторонам и на свои зафиксированные руки, и горько заметив по поводу только что спетых строк, принялся петь на тот же мотив:

- Впрочем, в моем случае, надо петь - "Отдай, отдай, партбилет!"

Острый запах нашатырного спирта возвратил Виктора Славина к малоприятной действительности. А малоприятность этой действительности состояла в том, что он был препровожден на прежнее место в "следственный кабинет", где проводил дознание Владимир Иванович. Однако, там, за рабочим столом, уже находился небезызвестный ему майор запаса Шевченко Юрий Леонидович, которого подследственный поначалу не признал.

- Какая встреча! - с деланным удивлением развел руками старый знакомый, - Славин, мог ли я надеяться на повторное с вами рандеву по истечению столь многих лет?

- Разве мы знакомы? - удивленно осведомился гость столицы, пребывая в некотором упадке физической формы и умственных кондиций после теплого приема со стороны коллег Шевченко - "дубинконосцев".

- Естественно, - широко улыбнулся экс-чекист, - Случилось так, что мы с вами достаточно долго дискутировали вопрос об авторстве подпольной рок-оперы "Владимир Ильич Ленин - суперстар". Хотя это происходило достаточно давно, но я надеюсь - вы не забыли сей красочный эпизод своей биографии?

- Шевченко Юрий Леонидович, - вспомнил, наконец, Виктор, - Если я не ошибаюсь, конечно.

- Не ошибаетесь - он самый.

- Приятно встретить знакомое лицо, - сказал похищенный, подлаживаясь к тональности беседы старого знакомого, - Что же это вы, попали в ряды отравителей душ нашей молодой поросли? Жаль, вы так самозабвенно боролись с ними по месту старой службы!

- А вот мне не очень приятно вновь лицезреть вашу физиономию! - согнал с лица фальшивую улыбку ветеран невидимого фронта, - Хватит дурака валять, Славин. Выкладывайте - на кого работаете, с какой целью привезли на эту квартиру Снежану Багрий, зачем и с какой целью лишили ее жизни и побыстрее.

- Юрий Леонидович, я чевой-то не пойму, - холодно молвил несостоявшийся журналист, пошевелив затекшими запястьями, на которых продолжали находится стальные браслеты наручников, - В прошлую нашу встречу вы упорно пытались пришить мне Ленина-суперзвезду, а сейчас уже - "Всех звезд". Вы прямо, как азартный игрок в покер - утраиваете старки, несмотря на большую вероятность проигрыша.

- Так ведь, ситуация кардинально поменялась, - спокойно парировал Шевченко, - На этот раз ты можешь рассчитывать не на амплуа героя-интернационалиста из братского Афганистана, а выступить в малопрезентабельной роли неопознанного утопленника из Москвы-реки. Как говорят в рекламе - почувствуйте разницу!

Кандидат в утопленники продолжал хранить упорное молчание, никак не реагируя на откровенные угрозы. И тогда майор запаса решил изменить тактику допроса.