Александр Полюх - Все звезды

- Корешей из Антимонопольного комитета, наверное, забыл? - осведомился законодатель и взял еще кусок рыбы, - Ах, этот рыбец, морская сказка!

Большой Папа кивнул и добавил Десяток бумажек с большим портретом президента Франклина.

- А за срочность? - напомнил думец.

На большой деревянный стол в стиле а-ля рюс легли еще с десяток стодолларовых ассигнаций.

- Что взамен сложностей с конспирацией? - не мог угомониться Иван Иваныч, решивший ковать железо, пока оно горячо, - Все-таки организации в учредителях этой фирмы числятся!

- Наше радушие и гостеприимство! - засмеялся шоу-бизнесмен и закрыл бумажник, - Сейчас девочки подойдут, получишь полную релаксацию после своих сложностей.

- Виталь, давай водочки закажем, - внезапно продолжил разгулявшийся думец.

- Ох, эти русские! - шутливо взялся за голову Ханин, - В парной водку жрут и баб трахают!

- Совсем ты обасурманился, - печально вздохнул народный заступник, - И молодежь нашу музыкой басурманской портишь. Вот уйду от тебя и организую комитет за спасение национальной культуры!

Вскоре, немного разомлевший от пара и обильного угощения Перестройкин, отправился немного передохнуть в комнату отдыха, а Большой Папа отключил антиподслушивающее устройство и снял трубку телефонного аппарата, висевшего на стене в прихожей-раздевалке.

- Игорек, девочки уже приехали?

- Уже ждут, Виталий Семенович, - послышался в трубке голос широкоплечего молодого человека в клубном пиджаке, - Может быть, послать их к вам в номер?

- Конечно, пора им за работу приниматься. Кстати, снабди их парой бутылочек водки.

- Какой именно?

- "Абсолют" или "Стерлинг" есть?

- "Абсолют".

- Две бутылки, - Ханин повесил трубку и, глядя на себя в зеркале на дверце встроенного шкафа, попробовал втянуть свой большой живот и выпятить салистую грудь. Однако зеркало честно информировало шоу-бизнесмена о небольшом эффекте этих незамысловатых ухищрений. Большой Папа разочарованно махнул рукой и расслабился.

Дремавшему на одной из диван-кроватей Ивану Ивановичу Перестройкину снился кошмарный сон на темы не так давно прошедшего времени. Будто сидит он в единственном съемочном павильоне его родного областного телера-диокомитета и ведет штатную передачу " Народный Контроль на службе ускорения".

- Несун - главный враг повышения эффективности и отдачи производства, - вещал в телекамеру будущий народный трибун, - Ведь представьте себе, дорогие товарищи, если один возьмет немного, второй, третий, четвертый и так далее.

Иван Иванович бросил беглый взгляд на листок бумаги, лежавший перед ним на столе, за которым он отрабатывал свой хлеб перед старенькой громоздкой телекамерой, и продолжал хорошо поставленным голосом:

- По некоторым данным из компетентных источников, только на предприятиях пищевой промышленности расхищается не менее четверти от общего объема валовой продукции.

Перестройкин сделал эффектную паузу и поднял вверх указательный палец.

- А ведь это плановый конечный показатель "Продовольственной программы", товарищи!

Депутата Госдумы возвратил из объятий Морфея мелодичный перезвон. Он открыл глаза и увидел, что прямо перед ним стояла незнакомая девица с бутылкой шведской водки в одной руке и бутылкой высококачественной французской минеральной воды "Перье" в другой. Именно эти сосуды издавали волнующий хрустальный звук, подействовавший на старого работника идеологического фронта подобно звуку походной трубы на старого боевого коня. Девица, в свою очередь, была отменно длиннонога, пышногруда и облачена в коротенькую тонкую кожаную курточку на голое тело, выразительно обтягивавшую ее рельефные прелести.

- Извините, вы ко мне? - задал совершенно дурацкий вопрос еще не вполне вернувшийся из кошмарного сна о временах тотального идейного противостояния бывший телевизионщик.

- Ага, папик, к тебе! - откровенно захихикала жрица продажной любви, поставила на широкий столик между диван-кроватями бутылки и потянула вниз замок-молнию своей кургузой кожаной курточки.

- Гы-ы, - страстно прорычал Иван Иванович Перестройкин, потрясенный открывшемся его очам зрелищу, и страстно простер ручонки к своей неожиданной гостье, - Поди, сюда, зайчик!

Несколькими часами спустя после банно-развлекательных процедур в обществе народного трибуна и жриц продажной любви, Большой Папа приехал в свою московскую городскую квартиру. Он попробовал проанализировать факты, сообщенные ему Перестройкиным. Самое гадкое во всей этой истории было то, что сведения, сообщенные ему думцем, абсолютно совпадали с информацией, которой владел Ханин.