Галина Полынская - Давай найдем судьбу

- Ну что, Сена, - ласково продолжал Мастер, - вот, господин лично приехал осведомиться насчет чемодана, видишь, в какое неловкое положение ты всех нас поставила. Нехорошо. Господину нужен твой ответ, где чемодан, Сена?

- В попе, - ответила я.

- Где? - насторожился Мастер. - Что ты имеешь в виду?

- То и имею. Вам надо узнать где он, я этого не знаю, но так как вы постоянно требуете ответа, надо же мне вам хоть что-то сказать, может, тогда вы от меня все отстанете?

- Понятно... Еще коньячку не желаете? - обратился он к Ангелу.

- Нет, спасибо.

- Чувствую, что толку от девчонки действительно не будет, я её очень хорошо знаю и, похоже, она и вправду не в курсе. Значит, придется искать самим, кто же это посмел нас обойти... А свидетеля мы уберем сегодня же вечером, хотите поприсутствовать?

- Я вам доверяю, - равнодушно отмахнулся он, - главное, чтобы не было никаких следов.

- Ну, это разумеется! - рассмеялся душка-шеф, - отвезем её к реке, на наше место и все будет в порядке.

- Я согласен подождать ещё неделю, - сказал Ангел, - если по прошествии этого срока товара не будет, у вас начнутся серьезные неприятности.

- О, безусловно, я понимаю! А ты, Сена, иди.

Как во сне я встала с кресла и, пока я шла к выходу, шеф все щебетал без умолку:

- А мы с вами сейчас ещё коньячку! Может, останетесь погостить немного?

- Нет, - ответил бесстрастный голос Ангела, - у меня масса дел, давайте закончим, и я поеду...

Я вышла в коридор, закрыла за собою дверь и подумала, что если меня опять сейчас отведут в ту каморку, то я лучше сразу повешусь на унитазном бачке. Но, как ни странно, меня отвели в комнату с баром, где я пьянствовала первое время, видать, дали понаслаждаться жизнью напоследок, какой гуманизм!

- Дайте мне что-нибудь поесть! - мрачно сказала я своему конвоиру. Он никак не отреагировал и ушел.

Однако через несколько минут он вернулся с большой тарелкой бутербродов и овощей. Поставив все это на столик, он так же молча ушел. Обрадовавшись настолько, насколько вообще уместна радость в моем положении, я выгребла из бара столько бутылок, сколько могла унести за один раз и принялась пировать в последний раз. Уничтожив всю еду до последней крошки, я взялась за вино. Выбрала бутылку с самой красивой этикеткой, решив хоть напоследок попробовать, что из себя представляют дорогие вина. Ничего особенного, кислятина и пахнет старыми носками. Я пыталась выпить как можно больше, правильно говорят, что перед смертью не надышишься... не напьешься, не накуришься. Я старалась не думать ни о Лавре, ни о Тае, а уж тем более о прокуроре! Бедный Влад, это же надо было так ошибиться и привести нас прямо в лапы этому монстру! Нет все-таки в жизни счастья! А я ещё так тепло и почти нежно думала о нем!

Улегшись на кровати и покуривая сигару, я продолжила размышлять на мрачные темы. Судьбу я свою так и не нашла и жизнь моя... Ах, что там говорить! Я налила себе кое-чего покрепче, решив допиться до такого состояния, когда мне будет уже все равно, но, как я ни старалась крепиться, все равно расплакалась, это же надо, как все глупо заканчивается!

Время в этой комнате пролетело гораздо быстрее, чем в той кладовке, и вскоре чьи-то шаги замерли у моей двери. Я села и подняла с пола початую бутылку джина, в надежде, что хоть это они позволят взять с собою на место казни. В комнату вошел Виктор.

- Пойдем, Сена, - он избегал смотреть мне в глаза, - пойдем скорее.

- Я возьму с собою джин?

Он немного подумал и кивнул. Обувшись, я последовала за ним. Никогда не думала, что в такой момент буду так спокойна, видать, внутри меня действительно образовался какой-то шок, и мне все стало безразлично. Изредка отхлебывая из бутылки, я вышла на улицу, за воротами стояли две машины и в одну из них мы с Виктором сели. За рулем находился Мастер собственной персоной, видать, решил лично удостовериться в том, что мне отвинтят голову. На улице вечерело, было тихо и тепло, а мне было грустно и страшно. Я взяла у Виктора сигарету и, ни у кого не спрашивая разрешения, закурила. Мне никто ничего не сказал. Мастер вел машину по шоссейной дороге, а когда он свернул на проселочную, тут меня ужас и обуял. До меня дошла реальность происходящего - меня действительно везли убивать! Не запугивать, не уговаривать, а убивать, как ненужного свидетеля!

- Послушайте, - дрогнувшим голосом сказала я, - вам не кажется, что меня можно было бы оставить в живых? Я никому ничего не скажу.

- Сожалею, - сказал Мастер, не отрывая взгляда от дороги, - ничем не могу помочь.