Татьяна Устинова: Где-то на краю света

…Зачем он сказал, что им нужно отдохнуть друг от друга? Зачем?! Зачем?! Как они будут отдыхать – она в Анадыре, а он в Москве?!

– Да вы не огорчайтесь, Лилия, что вы, на самом деле! Даже интересно, – утешил ее добродушный Володя. – Вы там никогда не были и больше никогда не попадете! Потом будете всем рассказывать, что побывали в Анадыре! Да и всего несколько дней!

– Не дней, – поправила она странным, как будто мстительным тоном. – И даже не недель!.. Я лечу на полгода.

Володя присвистнул:

– Ничего себе! Это зачем же так надолго?

– Я должна выработать новую программную стратегию радиостанции. Представляете?! А это непросто и небыстро. Я ведь их даже не слышала ни разу. Говорят, они в Интернете где-то есть, но у меня времени не было искать! Господи, зачем им стратегия?! Там же одни олени и моржи! И у этой «Метелицы» есть директор и редактор, они давно существуют, уже лет десять, наверное, и у них своя стратегия! – Она презрительно скривила губы, выражая отношение к этой самой стратегии. – А тут являюсь я – из Москвы! «Покажите мне ваши плейлисты и рекламные договоры с заготовителями китового жира! Мне нужно составить бизнес-план!»

– Да, – посочувствовал Володя. Ей показалось, что он над ней смеется. – Не повезло вам. Полгода – это, считай, зимовка! Отто Юльевич Шмидт на «Челюскине». Зато экзотика.

– Я не Отто Юльевич, и мне не нужна никакая экзотика.

– Ну, можете поменять билет и ближайшим рейсом улететь в Москву. Тоже вариант.

Она бы так и сделала – хватит с нее перелета до Якутска. Нахлебалась уже экзотики, когда поддатые дядьки в вонючих шерстяных свитерах выпадали из очереди в туалет прямо ей на колени, а матери волокли детей с криками: «Пропустите! Пропустите!» Детей рвало, а пакетов никаких, разумеется, не было! Она бы поменяла билет, но Кирилл сказал, что нужно «прийти в себя».

Она не может вернуться. Ее возвращение помешает ему приходить.

Они еще посидели. Она нажимала кнопку на телефоне и рассматривала возникавшую из небытия фотографию. Владимир крутил головой по сторонам, соображая, сходить за пивом или воздержаться, учитывая ажиотаж возле дверей с мальчиком и девочкой. Потом позвали на посадку, и Лиля побрела в плотной и шумной толпе, изо всех сил прижимая к себе сумку.

Лететь осталось всего ничего – три с половиной часа.

Она проснулась от того, что солнце светило в глаза. Оказывается, они прилетели в утро, оставив ночь где-то далеко позади, над Сибирью или Уралом, а может, еще где-то, и Лиля, радостно удивившись, оглянулась, чтобы посмотреть, где там осталась ночь, и встретилась глазами с женщиной, сидевшей позади нее, в самом последнем ряду. Женщина ей улыбнулась.

– Слава богу, почти дома. – Она говорила тихо, на двух соседних креслах спал мальчишка, прикрытый теплой курткой. – Еле дождались.

Лиля неопределенно улыбнулась в ответ. Ей ничего не было видно, возле иллюминатора, запрокинув голову, спал ее давешний знакомец Володя, а между ними похрапывала решительная тетка, прижимавшая толстыми руками баул к животу.

– Особенно красиво, когда самолет на посадку заходит, – прошелестела сзади женщина, не отрываясь от иллюминатора. – Ничего прекраснее и лучше не видела!.. Никакой юг с нашим Севером не сравнится.

Лиля кивнула. Она совершенно точно знала, что самое лучшее – и прекрасное! – место на Земле – это Москва с ее пробками, толчеей, нелепой архитектурой, непригодностью для жизни, с ее вечным шумом, вонью, давкой, как будто немыслимо огромная воронка засосала в себя людей, воздух, дома! И эта воронка, знала Лиля, единственное место, где возможна жизнь. Во всех остальных местах можно отдыхать, еще где-то, наверное, работать, но жить только в Москве.

И там, в Москве, Кирилл…

– Внимание, уважаемые пассажиры, – скороговоркой произнес в динамиках пилот, – наш самолет начал снижение, через несколько минут мы совершим посадку в аэропорту «Угольный» города Анадырь. Погода хорошая, солнечно, пять градусов тепла, местное время…

В салоне мигом проснулись, задвигались, зашумели, полезли к иллюминаторам.

– Мам, мы уже прилетели, да?

– Почти, сыночек. Вот видишь, как хорошо, что ты поспал! Смотри, во-он лиман, а вон баржи! А вон и Анадырь наш!.. Красота какая, да?

– А папа? Где папа?!

– Его отсюда не видно, он в аэропорту, небось заждался нас.

По всему самолету вскакивали, привставали, повторяли: «Смотри, смотри!» – одним словом, радовались и ликовали.

Лиля пристегнула ремень, закрыла глаза и стала думать о Москве – назло всем ликующим! В конце концов, эти полгода ведь кончатся когда-то! Она же не заключенный, сосланный на вечное поселение. Если уж совсем станет невмоготу, плюнет на все и вернется. Не так и страшно, тем более Интернет есть везде, а это сразу облегчает дело, все вопросы можно решить из любой точки мира! С чемоданом и такси ей поможет добродушный Володя, на радио «Буран» или «Метель» тоже все как-нибудь обойдется, в конце концов, именно Лилия Молчанова их новое московское начальство, и, какими бы они ни были замшелыми аборигенами, чукчами или эскимосами, им придется с ней считаться.