Андрей Шляхов - Психиатр

— А где он сам жил?

— Королева, пять, на углу Королева и Цандера.

Сколько раз проходил Савелий мимо этого дома и хотя бы что-то почувствовал! Вот и верь после подобного в интуицию!

— Обошел дом кругом, попялился на окна, потом встал на углу, достал мобильный и куда-то позвонил. Поговорил недолго и быстрым шагом перешел через бульвар к третьему дому. Снова обошел, остановился, позвонил и пошел по бульвару в сторону проезда Ольминского. Свернул, вышел к проспекту Мира. У сто третьего дома повторил свой ритуал. Обошел, точнее, обежал, домина-то здоровенный, остановился во дворе, позвонил с мобильника и направился к третьему подъезду. Тут-то его и задержали.

— Лучше бы было у дверей квартиры… — заметил Савелий.

— С учетом того, что прямых улик у нас не было, — да, — согласился Виталик, — но лучше — не всегда хорошо. Он мог заметить слежку и не сунуться в квартиру, мог бы успеть проникнуть внутрь, запереться там и тогда… Сам понимаешь. Но все получилось так, как надо. Он так растерялся, как же, был уверен, что его никогда и никто не сможет вычислить, что в отделении сразу же признался по всем шести убийствам.

— Во всех шести убийствах, — поправил Савелий.

— Мы не в школе, — отмахнулся брат. — Давай по второй, потом я немножко заморю червячка и продолжу.

Выпили по второй в прежнем темпе.

— Скажи, пожалуйста… — Савелий запнулся, но все же решил спросить: — …А это действительно Душитель? Не какой-нибудь левый дурачок, на которого могли надавить, и…

— Первое. — Виталик оторвался от салата. — Хотели бы сделать так — давно бы сделали, но это же идиотизм! При следующем после объявления о задержании липового Душителя убийстве все вскроется, и полетят не только звезды с погон, но и головы. Второе — он описал обстановку во всех шести квартирах, память у него замечательная, фотографическая. Описал внешность убитых, во что они были одеты, даже про постельное белье рассказал в деталях — где шелковое, а где ситцевое. Ему очень нравилось шелковое… Поставь, пожалуйста, еще одну пиццу греться, какие-то странные пошли, ну чисто блинчик…

«Это у некоторых аппетиты странные, — подумал Савелий, — ну, чисто крокодильи, а не человеческие». Пицца на самом деле была нормальной толщины.

Брат ел с таким аппетитом, что Савелий, собиравшийся поначалу ограничиться одной пиццей, поел и селедки под шубой, и сырокопченой колбасы, и ветчины, и огурчиком хрустящим закусил. Через четверть часа накрытая на кухне поляна напоминала Рязань, разоренную Батыевым войском.

— Теперь можно и продолжить. — Виталик погладил себя по заметно округлившемуся животу, обтянутому тонким черным джемпером, и встал из-за стола.

— Ты иди пока. — Савелий достал из ящика большой пакет для мусора и начал собирать в него опустевшие лотки и банки со стола. — Я сейчас.

Виталик убрал в холодильник початую бутылку водки, словно опасаясь, что Савелий может впопыхах выбросить и ее.

— Надо же, про мороженое-то я и забыл, — огорченно сказал он. — Ты же его любишь…

— Ну не каждый же день его есть, — отозвался Савелий, завязывая туго набитый пакет. — Тем более что сейчас у меня места ни для чего не осталось.

— Пивком осади, — посоветовал брат и ушел, унося в руках четыре банки пива.

Савелий на всякий случай налил в чайник свежей воды и включил его. Пиво пивом, вдруг чаю захочется, пусть будет под рукой.

— Давай рассказывай дальше, — попросил он, усаживаясь в кресло.

— Слушай, а как называется мания, при которой все волосы с тела удаляют? — спросил Виталий.

— Трихофобия, — ответил Савелий. — Боязнь волос, боязнь случайно съесть чужой волос, боязнь, что на тебя попадет волос, непереносимость своих собственных волос… Душитель удаляет волосы на теле?

— Да, только брови оставил, чтобы не привлекать к себе внимание.

— А какие у него еще есть фобии? — заинтересовался Савелий. — Они же очень редко встречаются в изолированном виде, чаще набором…

— Он маниакальный чистоплюй. От сожительницы своей требовал мыть квартиру с хлоркой. Каждый день. В камеру попросил жидкого мыла — за кусковое ему трогаться брезгливо.

— Камера-то какая? Одиночная?

— Конечно! — Виталик даже удивился вопросу. — Таких фруктов, как Душитель, в общие камеры не сажают. Или он там кого-то задушит, или же, что более вероятно, раньше его. Никому не охота жить в одной камере с серийным убийцей. Так что ему положен «люкс», без вариантов. Еще он не любит яркого света. А нас совсем не боится, и суда, кажется, тоже. То ли характер такой, то ли знает, что больше пожизненного не дадут, и надеется еще выйти на свободу и покуролесить.