Андрей Шляхов - Психиатр

Сам он, застраховав свою «Соньку», оставлял ее на улице спокойно, не выскакивая с проверками по ночам. Украдут так украдут, получу страховку, не украдут — еще лучше. Машина, что ни говори, есть не что иное, как жестянка на колесах. Ее предназначение — облегчать жизнь своего владельца, а не отягощать ее тревожными думами. Некоторые люди после кражи автомобиля в натуральную депрессию впадали, но разве оно того стоит? Совсем нет, недаром в народе говорят, что слезами горю не поможешь.

Перед тем как лечь спать, Савелий часок просидел перед компьютером. В Сети бурно обсуждалось убийство владельцем «Расстегаев-пирожков» его жены. Неудивительно, с учетом того, что на днях он выступал по телевизору с просьбой помочь найти якобы пропавшую супругу. Комментарии не отличались разнообразием: «Какой ужас», «Как она могла жить с таким чудовищем?», «Бедная девочка».

Попадались и весьма оригинальные высказывания: «Убить еще ладно, а расчленять — это грех!» Сначала все-таки убил… «Разве можно губить таких красивых женщин?» Хорошо, а некрасивых, значит, можно? «Во всем виновато государство со своей формальной заботой о гражданах!» При чем тут государство? При чем тут забота о гражданах? Как говорили в старом спектакле «Ханума» (любимый спектакль матери Савелия): «Где Кура, а где мой дом?» Какая взаимосвязь? «Да он же маньяк!» В этом утверждении есть определенная доля правды. Убить — одно, а хладнокровно расчленить — совсем другое. Не каждый справится с такой задачей. Возможно, что у Глиганова действительно не все в порядке с головой. Возможно, что он маньяк, попавшийся на первом же преступлении. Эх, вот если бы все попадались сразу же!

Состояние у Савелия было какое-то странное, словно вертелась в голове важная мысль, но поймать ее за хвост никак не удавалось. Савелий даже попробовал заняться чем-то вроде медитации — просидел полчаса в кресле с закрытыми глазами и при выключенных телефонах, чтобы никто не отвлекал. Додумался только до того, что одиночество начало сильно его угнетать, пора бы обзавестись очередной подружкой, а может, той самой кандидаткой в единственные. Пора бы уже, скоро тридцатник стукнет. С другой стороны, торопиться некуда, всему свое время.

А проклятая мысль, неосознанная и неуловимая, все свербила и дразнилась: «Вот она я! Не тормози! Работай мозгами!»

Савелий всю жизнь работал мозгами. Руками он почти ничего делать не умел, ну, гвоздь в стену вбить или замок поменять — это же элементарные навыки, гордиться нечем. Однокурсница Вера Щегловская расписывала старинную мебель так, что дух захватывало. Коллега-психиатр Дудник мог своими руками автомобильный двигатель перебрать или сцепление поменять. Медсестра Зинаида Александровна вязала крючком с поистине сверхзвуковой скоростью. Раз-два — и шаль готова, раз-два — шарф, раз-два — носки. Придет на прием с клубком, а уйдет с готовым изделием, да еще всю свою работу сделает. Вот что значит руки откуда надо растут.

А Савелий из всех полезных умений только готовку освоил, да и то в узком формате. Супов не любил и не готовил, разве что суп-пюре из шампиньонов или вариацию на тему харчо, непременно острую. Мог приготовить что-то из мяса, размахнуться на нечто вегетарианское (иногда пробивало под настроение), а печь не любил, ко всей выпечке был равнодушен. Когда-то собирался освоить приготовление эклеров с заварным кремом, да охота прошла.

Но мысль явно была связана с аптекарем и с убийствами. Или это просто казалось? Есть в психиатрии такое понятие, как лабильность мышления, иначе называемая «скачкой идей». Не успеешь додумать одно, как уже другое в голову лезет, не менее бестолковое. Часто наблюдается у больных биполярным аффективным расстройством (раньше это заболевание называли маниакально-депрессивным психозом) в маниакальной фазе болезни. Примерять на себя такой диагноз не хотелось, но некоторые параллели прослеживались.

И как назло, не звонил брат, у которого можно было узнать что-нибудь об аптекаре. Звонить самому Савелию не хотелось. Зачем надоедать? Будут новости — Виталик сам объявится.

«Винсент: А знаешь, как в Париже называют четвертьфунтовый чизбургер?

Джулс: Что, они не зовут его четвертьфунтовый чизбургер?

Винсент: У них там метрическая система. Они вообще там не понимают, что это такое четверть фунта.

Джулс: И как они его зовут?

Винсент: Они зовут его „Роял чизбургер“.

Джулс: „Роял чизбургер“? А как же тогда они зовут „Биг Мак“?