Здесь они были наедине с собой. То же самое можно было бы сказать и об их житье в городской квартире, но там были чужие люди на улице и соседи на лестничной площадке. Здесь, за городом, их уединение было более полным, как и их единение. Он, она и дитя. И больше никого.
Время от времени они ездили за покупками в соседний поселок. Когда же шел дождь и дом казался им слишком тесным, а лес слишком мрачным, они путешествовали по окрестностям.
Однажды они заехали в «Деревенскую избу», чтобы попить кофе у камина. Ангела уселась возле камина, держа на коленях Бьярне. К ним подошел хозяин, поздоровался, подивился малышу и спросил, нравится ли им дом.
Ангела сняла с малыша курточку — у огня было жарко, — а Рейне, посмотрев на жену, вдруг вспомнил, как она гладила черную кошку, устроившуюся у нее на коленях.
— У вас не было раньше кошки? — спросил он.
— Вон той? — ответил хозяин и указал на окно, из которого Рейне увидел расхаживавшую по двору серую полосатую кошку. Временами она останавливалась у столиков под зонтиками и терлась об ножки.
— Нет, я помню, что у вас была черная кошка, совершенно черная.
— Может быть, — сказал хозяин. — Здесь бегает много разных кошек. Одни появляются, другие исчезают.
В то лето они еще пару раз заезжали в кафе, и каждый раз Рейне искал глазами черную кошку, но ее не было.
Однажды он услышал, как Ангела пела.
В тот момент он стоял на стремянке и чинил водосток на крыше. Ангела сидела на одеяле в тени дерева, опершись спиной о ствол. Она высоко поддернула юбку и раскинула в стороны толстые ноги. Запеленатый Бьярне лежал на них и тихо плакал. Мать только что его покормила, и ему следовало бы спать, но он почему-то никак не мог успокоиться. Ангела ритмично похлопала его по попке и неожиданно начала петь.
Рейне чуть не упал с лестницы, так его удивило это пение. Ангела пела «Ты чудный мой хрусталик». У нее оказался чистый, звонкий, переливчатый и глубокий голос. Говорила она совсем по-другому — монотонно, бесцветно, почти как робот.
Рейне спустился со стремянки и хотел подойти ближе, чтобы лучше слышать чудное пение, но потом остановился. Это была такая мирная сцена. Ангела выглядела совершенно счастливой, да и Бьярне успокоился и уснул.
За обедом он нерешительно сказал:
— Я слышал сегодня, как ты поешь. Это было так красиво.
— Я не пела, — ответила Ангела и опустила глаза.
— Да нет же, это была старинная народная песня, правда? Я и не знал, что у тебя такой чудесный голос.
— Я не пела, — упрямо повторила Ангела.
Он и в самом деле был готов этому поверить. Голос, каким она сказала «Я не пела», был таким же невыразительным и плоским, как стена. Певческий же ее голос обладал поистине трехмерным объемом, куда, казалось, можно было войти.
— Не надо стесняться этого, Ангела. Ты действительно очень хорошо поешь, — заверил он ее.
Ангела покачала головой и не произнесла больше ни слова.
После обеда, когда Рейне искал в мастерской какой-то инструмент, он увидел, как Ангела с Бьярне на руках идет по лужайке. Немного погодя она прошла мимо сарая, катя перед собой коляску.
— Мы пойдем гулять, — крикнула она мужу.
Рейне вышел из мастерской и взглядом проводил их. Это было так необычно. Ангела никогда не гуляла с ребенком. В хорошую погоду коляску со спящим в ней Бьярне просто ставили под дерево. Если же они хотели погулять за пределами участка, то пользовались для этого машиной.
— Куда ты идешь? — крикнул Рейне, но Ангела уже вышла с участка и с трудом катила коляску по ухабистой дороге, соединявшей их участок с шоссе.
Ну ничего, скоро она выйдет на ровную дорогу, а там ей будет легче катить коляску. Но там намного опаснее. Дорога была узкая, со сравнительно плохой видимостью. Машины гоняли по ней с сумасшедшей скоростью. Рейне снова вспомнил задавленную им черную кошку.
— Будь осторожна, иди только по обочине! — во весь голос крикнул он ей вслед.
Рейне снова принялся чинить водосток. Закончив работу, он заварил себе чашку кофе и сел с ней на балконе. Ангела не возвращалась. Рейне не на шутку стало беспокоить долгое ее отсутствие. Из-за полноты она не могла долго ходить пешком. Может быть, она решила где-нибудь посидеть и отдохнуть. Едва ли она могла остановиться и с кем-нибудь заговорить. Она не разговаривала с незнакомыми людьми.
Он спустился на кухню и вымыл чашку. Почему она не возвращается? Уж не случилось ли чего?
Он прождал три часа, потом сел в машину и отправился на поиски. Проехав пару километров, он увидел жену. Она шла посреди дороги, склонившись над коляской. Шапочка ее сбилась на затылок, футболка промокла от пота. Ангела совершенно выбилась из сил.
Читать дальше