Пример ее нашел подражательниц. Тема была и нужной и интересной. Приехал я в хозяйство и с места в карьер окунулся... в кривотолки.
Суть их сходилась в одной точке: муж. Она косит и молотит машиной, подготовленной супругом. Он на полосе появляется чуть свет, уходит позже всех. Сначала ее машину отладит, потом занимается своей. Руководители хозяйства в беседе со мной только гадали:
- Дело новое, может, мы и правда здесь чего-то недоучли. Может, надо их развести: его на одно поле, ее на другое? Hа этот счет установок никаких нет?
Насчет конкретного распределения близких родственников по полям я наслышан не был, а на самостоятельный совет не решился. Так и доселе не знаю: оставили совхозные руководители положение существующим, или внесли какие-то коррективы.
Да, тогда вопрос отношений супругов, работавших на одной загонке, был и открытым и очень острым.
Убежден, что некоторые злоречили не столько из желания опорочить сложившиеся условия, сколько из самой откровенной зависти: "Как так! Они эвон сколько зарабатывают, а я..."
Сейчас, когда материальная заинтересованность стала полноправной составной формулы подъема производительности труда, вроде даже и неловко слышать разговор о кривотолках. Тем более, что "героиня" этих самых толков, Вера Константиновна Деулина, и не думает таиться:
- Говорят, что муж мне не помогает? Зря говорят.
Всегда помогает. У меня машина станет, он с ней занимается, а я на его комбайн сажусь. Как же иначе?
Верно, зимой я на ремонте работаю, а сейчас... Да вы сами подумайте, кому в полосе способней ремонтироваться: мужчине или женщине? Потом еще в женщине, что там ни говори, жадности больше. Она привыкла хозяйство вести, каждую денежку считать. Есть, конечно, и мужики жадные, только не мой. Поэтому лучше, когда он ремонтирует, спокойней у него получается. Спокойней и быстрей. А у меня, если что сразу не заладится, я изведусь вся.
- Это вы на себя клевещете.
- Про жадность-то?
- Ну да. Ваш управляющий говорил, что ни разу случая не было, чтобы вы от невыгодной загонки отказались, или вообще о цене спорили.
- А что спорить. Я, кто ли другой, все одно, убирать надо. На то урожай ростим. И я же не говорю, что на деньги, я на работу жадная. У нас как бывает. Ночью дожидаешься, дожидаешься машин, а их нету. Мужики подняли на комбайнах подборщики и айда к дому. А я жду. Машина подойдет, я - одна. Тут такое появляется. Машина стоит, а я молочу. И хочется все скорей, скорей, потому что редко бывает, чтобы машина тебя ждала. Тут такая жадность, такая жадность... Вот улыбаетесь вы, а я правду говорю. Еще как получается - шофер совсем домой соберется, а я его еще на одну ездку сагитирую. А мужик... что мужик, его шофер так не послушается, как меня. Хотя комбайнер, а все одно - женщина. Уважение, отношение к ней, сами понимаете, другое.
Хотел было я в своем блокноте заменить показавшееся неуместным "уважение" на "отношение", но остановился. Именно уважение! Ибо кто не знает, насколько тяжел труд механизатора, насколько некомфортабельна сельская техника? Недюжинных мужских навыков требует она для освоения, а тут - женщина. Не просто уважение вызывает женщина-тракторист, женщинакомбайнер, а уважение особое, пожалуй даже недоуменное. Такого, понятно, не вкладывала в смысл своего "уважения" Вера Константиновна, просто употребила слово, первым пришедшее на язык. Это уже я сам домыслил его значение.
- Стало быть, вы считаете помощь мужа полезной?
- Помощь бесполезной не бывает. Тут смотришь выгодно или невыгодно. Если он быстрей ремонтирует, а я быстрей кошу - выгодно это нам? Выгодно. А мы - и есть совхоз. Другие пары появятся? На здоровье. Чем больше - тем лучше. В свое время на пашню всем домом ходили. А на первый сноп - особо. С песнями. Теперь из моды вышло - петь и сноп праздновать. Зря.
Ждешь урожая, как праздника, а начинается все как в будни. Только и узнаешь, что хлеб пошел, когда партком молнию выпустит: "Новиков Григорий Петрович намолотил столько-то, Деулина Вера Константиновна маленько отстала. .". Верно ведь я говорю?
Этот вопрос мужу, который сидит к столу немного боком и, не зная чем занять бездельничающие руки, рисует на клеенке невидимые узоры. Несколько раз пытался я приобщить его к разговору, но все попытки Николай Федорович встречал застенчивой улыбкой и фразой, которая, кажется, стала для него привычной: "Она вам лучше расскажет", - короткий кивок в сторону жены и снова обезоруживающая застенчивая улыбка.
Читать дальше