Владимир Колычев - Убийца с маникюром

– Я нашел остров для Робинзона. А Пятницей будешь ты.

– Ну, если только по пятницам… А вдруг я не захочу уезжать?

– Захочешь.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что над тобой висит проклятие. Сегодня Костюшина говорит одно, а завтра скажет другое, и тогда тебя вернут на нары. Тебе это нужно?

Кира не желала возвращаться в тюрьму, но все-таки ответ она дала не сразу. Ей хотелось заняться серьезным делом – руководить компанией, быть на людях, нравиться им, а не менять Москву на какую-то карибскую глушь.

– Хорошо, я буду твоей Пятницей.

Но ведь Агния действительно непредсказуема в своем поведении. Да и следствие продолжается… Нет, она не вернется на нары…

Солнце, пальмы, акулий плавник в сверкающих океанских водах, легкий, смягченный золотым песком шум набегающей волны… Так Кира представляла себе тропический остров. Но, увы, солнце уже третий день за темными тучами, тропический ливень, не переставая, долбит по крыше дома, океана за плотной стеной дождя просто не видно, а посмотреть есть на что – шторм такой, что пишите письма в бутылку…

Глеб взял с собой только своего верного Рудакова, а с ним – самого преданного ему охранника. И двух служанок из Украины выписал – девушки симпатичные, смышленые, но, главное, не знают, на кого работают. Чету Воробьевых они обслуживают. А работы у них много, скучать не приходится. Дом хоть и хороший, но уж больно запущенный. Такое ощущение, что прежний хозяин беспробудно пил горькую, прежде чем выставить свой дом на продажу. Все вверх дном здесь было, горы мусора, и жуткая вонь от него… Зато сейчас все блестит и сияет. Только вот за окном все никак не распогодится.

– Чего загрустила? – как-то виновато спросил Глеб.

– Да вот, на акулу хотела поохотиться, а не получается. Это же остров невезения. Крокодил не ловится, не растет кокос… Надо бы маме позвонить, узнать, может, она меня в понедельник родила?

– Как ты ей позвонишь?

– Я же говорю, остров невезения…

Удивительное дело, телевизионный сигнал через спутниковую антенну здесь принимался, а телефонную связь установить не удавалось. Интернета здесь также не было… А может, Рудаков нарочно так сделал, чтобы исключить связь с внешним миром? У Глеба же фобия, он Агнию боится, у которой целый разведцентр под рукой и авиапарк для путешествий по миру…

– Какой есть… И остров красивый. И дом замечательный. Мне нравится.

Дом большой, основательный, и во дворе с умом все сделано – ливневая вода уходит в специальные стоки, через которые сливается прямо в море. Бассейн стоит под специальным раздвижным навесом, которому не страшны никакие ураганы.

И жизнь здесь бьет ключом. Это Кира скучает, а Рудаков со своим подчиненным не теряются, один с Оксаной закрутил, другой с Олесей. И так им хорошо вчетвером, что и хозяева не нужны, иной раз и не дозовешься… Впрочем, Кира особо и не привередничала. Если надо, сама на кухню спустится, сок или кофе принесет. А сегодня еще и завтрак на всех приготовила. И ничего, никому выговор не сделала. Как бы уборкой дома не занялась, а то ведь от скуки на все руки…

– Я вижу, что нравится, – кивнула она.

И ей нравилось, что Глеб перестал бояться киллера. Успокоился он, внутренне раскрепостился. Вчера полдня с охранниками и служанками провел, в большом холле телевизор с ними смотрел, пока Кира в спальне свою депрессию приручала.

– Я вот думаю, может, по пути Робинзона Крузо пойти? – почесав живот, спросил Глеб.

– Туземца найти хочешь? Смотри, он ведь и сожрать может, – усмехнулась Кира.

– Да нет, пшеницу можно выращивать, коз завести…

– Коз?! Тебе Олеси с Оксаной мало?

– Я серьезно.

– И я серьезно. Смотри, если доить этих коз начнешь, я тебя самого козлом сделаю. Кастрированным козлом! – завелась она.

– Ну вот, ревновать начала, и то хорошо! – засмеялся Глеб. – А то как неживая…

– Как неживая? – Кира вдруг задумалась.

Действительно, чего это она хандрить начала? Всем весело, а у нее как будто мышь в душ е сдохла. А ведь она должна понимать, что здесь гораздо лучше, чем в тюрьме. Несопоставимо лучше. И радоваться надо, что все так сложилось. Вот если бы не было опасности вернуться за решетку, тогда можно было бы оплакивать московскую жизнь, но ведь следствие снова могло повернуться к ней задом. А так никто не знает, где она, и если ее вдруг хватятся, то никогда не найдут…

– И как неродная, – добавил Глеб.

– Да нет, я родная… Просто дождь на нервы действует… А насчет пшеницы – почему бы и нет? Свое хозяйство заведем, хоть заняться будет чем… И охрану домой можно отправить, и девчонок…