Джек Фатрелл: Разрыв в цепи

— Так! — воскликнул профессор. — Это упрощает дело. Где вы купили ее?

Грейсон назвал магазин известного ювелира. Некоторое время спустя профессор снова позвонил Грейсону.

— На пишущей машинке какой марки печатает мисс Уинтрон? — спросил он.

Грейсон назвал марку.

Оставив Грейсона недоумевать над своими вопросами, профессор направился в редакцию к Хатчу.

— Вы печатаете на машинке? — спросил он.

— Да.

— Какой марки?

— У нас в редакции с полдюжины машинок разных марок.

Они пришли в редакционную приемную, в тот момент почти безлюдную, и голубые, чуточку водянистые глаза профессора остановились на пишущей машинке с гербом на передней панели.

— Вот она! — воскликнул он. — Напечатайте на ней что-нибудь, — приказал он Хатчу.

Профессор сел позади Хатча. Его глаза смотрели куда-то в сторону от репортера, но уши были в нескольких дюймах от машинки. Он прислушивался примерно полминуты, потом покачал головой:

— Печатайте только гласные, — скомандовал он, — сначала медленно, потом побыстрее.

Хатгинсон повиновался. Профессор снова покачал головой. Так они проверили все машинки в редакции, после чего профессор встал и ушел. На лице его было написано выражение, близкое к недоумению.

Вечером профессор в течение нескольких часов не покидал своей лаборатории, полулежа в огромном кресле, с глазами, устремленными куда-то вверх. Минута утекала за минутой, но он не менял ни своего положения в кресле, ни направления взгляда. Небольшие настенные часы в приемной пробили девять, потом десять, одиннадцать, двенадцать и, наконец, час. Около половины второго профессор внезапно вскочил.

— Решительно я становлюсь похожим на болвана, — воскликнул он. — Конечно! Конечно! И как только я об этом сразу не догадался?

На следующее утро Грейсон не пошел в контору в обычное время. Вместо этого он отправился к профессору, с нетерпением ожидая пояснения к записке, которую ему принесли домой.

— Еще ничего не ясно, — сказал профессор, когда финансист вошел в комнату. — Но сегодня вы должны делать только то, что я вам скажу. В час, — продолжал он, — вы должны отдать указание о начале новой крупной операции; причем не должно случиться никаких отклонений от обычного порядка. Продиктуйте письма мисс Уинтрон, но ни в коем случае не отправляйте их! Когда их принесут вам, держите их у себя, пока не увидитесь со мной.

— Вы настаиваете, чтобы операция была чистой фикцией? — спросил финансист.

— Именно так, — ответил профессор. — Не забудьте придать указаниям правдоподобный вид; не упустите ни одной мелкой детали, чтобы сделать их абсолютно логичными и убедительными.

Когда Грейсон ушел к себе в контору, профессор снова позвонил но телефону Хатчу.

— Я решил-таки эту головоломку, — коротко объявил он. — На сегодня мне нужен самый лучший телеграфист, которого вы знаете. Возьмите его с собой и ждите меня в комнате с телефоном на верхнем этаже без четверти час.

— Телеграфиста? — переспросил Хатч.

— Я ясно сказал — телеграфиста, — раздраженно ответил профессор. — До встречи.

Хатч улыбнулся на другом конце провода, когда услышал, как профессор положил трубку на рычаг; улыбнулся, потому что хорошо изучил эксцентричные манеры этого единственного в своем роде человека, чей ум так умело расправлялся с любой проблемой, над разрешением которой ему приходилось трудиться. Потом он сходил к телеграфистам и взял на время главного оператора. В маленькой комнате на верхнем этаже они были ровно без пятнадцати час.

Лицо оператора выразило удивление. В комнате совсем не было мебели, и только телефонная коробка на стене составляла единственный предмет обстановки.

— Я все расскажу вам, когда придет время, — сказал профессор, заметив его недоумение.

Без трех минут час он протянул оператору чистый лист бумаги и дал последние указания.

По лицу оператора было видно, что он считал себя жертвой нелепого розыгрыша. Тем не менее он подчинился приказаниям. Профессор стоял, нетерпеливо посматривая на часы в руках. Хатч не имел ни малейшего представления о том, что должно произойти, но и он был крайне заинтригован.

Наконец оператор услышал что-то. Его лицо сразу стало настороженным. Несколько секунд он прислушивался, потом вдруг расцвел улыбкой узнавания.

Меньше чем через десять минут после того, как мисс Уинтрон передала Грейсону для подписи отпечатанные письма с указаниями и тот ушел к себе в кабинет, озадаченно вертя их в руках, открылась дверь и вошел профессор. Он бросил сложенный вчетверо лист бумаги на стол перед Грейсоном и сразу же направился к мисс Уинтрон.