Энн Грэнджер - В дурном обществе

Сердце у меня екнуло. Я понятия не имела, что ему надо и зачем он рыщет в наших краях. Несомненно, это я очень скоро узнаю…

— Сюрприз! — объявил он, когда я открыла дверь, и злорадно ухмыльнулся.

— Здрасте, — произнесла я, надеясь, что мне удалось немного сбить с него спесь. — А я как раз собиралась уходить.

— Фран, я к тебе ненадолго, — солгал Парри.

— Для вас я мисс Варади, — напомнила я. — И обращайтесь ко мне на «вы». Ну ладно, входите.

Сержант Парри бодро вошел и тут же, как у себя дома, устроился на диване.

— Ну что, мисс Варади, может, у вас найдется для меня чашка чаю?

— Нет. Чего вы хотите? — буркнула я. — Кстати, что вы здесь делаете?

— В данный момент расследую одно дело с местными коллегами, — ответил он. — И вот оказалось, что вы совсем недавно у них побывали. Мне стало любопытно. Чтобы Фран Варади добровольно пошла в полицию? Это стоит выяснить.

Я поняла: он прочел журнал происшествий и увидел запись. Мне, как всегда, не повезло. И понадобилось ему именно сейчас почтить местное отделение своим неприятным присутствием! Он по-прежнему пытался отрастить усы — и по-прежнему безуспешно.

— Спросите обо всем дежурного сержанта, — посоветовала я. — Он вам все расскажет.

Парри покачал головой:

— Нет, уж лучше вы сами.

Говорил он не столько поощрительно, сколько угрожающе. Мы с ним никогда не были друзьями; впрочем, сомневаюсь, что у него вообще есть друзья. Бабушка Варади назвала бы его мерзким и подозрительным извращенцем. К тому же Парри совершенно не умел себя вести… И вкуса у него тоже нет, мстительно подумала я, бросив взгляд на его куртку. На шее у него красовался недавний порез от бритвы. Рыжие волосы очень часто сочетаются с тонкой, нежной кожей. Но похоже, его кожа чувствительна только к мылу, в других отношениях он толстокожий, как слон. Сержант Парри — вовсе не человек нового типа. Он старорежимный любитель поиздеваться над другими, вооруженный полицейским жетоном. Сейчас он расположился на моем диване и злится на меня, потому что я отказала ему в чае. Спасибо, что хоть явился при свете и позвонил в дверь. Парри предпочитает вламываться к кому-то в дом, а не рыскать снаружи. Нет в нем никакой тонкости.

Пересказав ему все, что услышала от Алби, я понадеялась, что сержант, удовлетворившись, встанет и уйдет. Плохо же я его знала! Парри не удовлетворит ничто, кроме сознания, что он одержал над вами верх, предпочтительно в садистской манере.

Я уже говорила, что отношусь так не ко всем полицейским. О большинстве не могу сказать вообще ничего. Просто я не люблю Парри, а он, в свою очередь, не любит меня. Но мы с ним хотя бы понимаем друг друга.

Он выслушал меня молча, неодобрительно опустив вниз уголки губ под жидкими рыжеватыми усиками.

— И вы всерьез восприняли его бред? — спросил он наконец, когда я замолчала.

— Да, именно поэтому я пошла в участок и обо всем сообщила. Правда, ничего хорошего из этого не вышло. Не удивляюсь, что у нас наблюдается такой рост преступности. Честные граждане тратят время и силы и сообщают стражам порядка о тяжком преступлении — подумать только, человека похитили на улице! Но никто не воспринимает их рассказ всерьез!

Еще не закончив говорить, я поняла, что ошибаюсь. Видимо, от недосыпа и удивления при виде Парри я на время лишилась способности мыслить здраво. Правда, как говорится, ударила меня в лицо. Парри не стал бы напрасно тратить на меня время, если бы кто-то не воспринял мой рассказ всерьез.

Вряд ли полицейские так забеспокоились из-за меня. В обычное время они не стали бы слушать ничего из того, что я им говорю. Судя по всему, Парри явился ко мне не просто так. Мой рассказ подтверждал нечто уже известное им.

Я откинулась на спинку кресла и улыбнулась Парри. От изумления он даже дернулся, доставив мне дополнительное удовольствие.

— Произошло похищение, — сказала я. — Алби прав. Я права. И только вы, стражи порядка, почему-то помалкиваете!

Выходит, они все так тщательно скрывали, что даже дежурный сержант из местного отделения был не в курсе. В уголовном розыске обожают скрытность.

Парри пришлось привыкать к тому, что я перехватила инициативу. Он решил потянуть время.

— Ну ладно, дорогуша, заварите-ка нам чайку!

Несмотря на ласковые слова, в его голосе звенели властные и покровительственные нотки. Подавив естественный порыв возмутиться и выгнать его взашей, я встала. Ладно, так и быть, налью ему чаю. Все равно я выиграла одно очко; пусть думает, что тоже одержал маленькую победу. И потом, я приносила небольшую жертву во имя более важного дела. Мне хотелось немного умаслить Парри. Может быть, напившись чаю, он размякнет и расскажет мне чуть больше, чем собирался.