– Был, да сплыл, – коротко ответил он. – Сейчас у нее есть друг, он работает не то в милиции, не то в госбезопасности… Зовут Вадиком, фамилия Романцев.
– Вот как? – поднял я брови. – Очень интересно.
Скворцов неожиданно оживился и улыбнулся:
– Он очень ревнив и даже следит за ней, используя своих подчиненных.
– Крикунова проживает одна?
– Нет, со своим ребенком и родителями.
– Значит, вы, образно говоря, осквернили супружеское ложе? Все это произошло у вас дома?
Скворцов недоуменно поднял на меня глаза, некоторое время подумал и протянул:
– Не-ет… Ей Вадик снимает квартиру, специально для интимных встреч с ней. Вот там мы и…
Мы еще немного помолчали. Я думал о том, что же еще я могу узнать у Скворцова, что может помочь мне продвинуть это непонятное дело.
– Значит, пациентов Нижегородцева вы не знаете, с кем он общался, не знаете… – угрюмо констатировал я.
– К сожалению, нет, – поднял голову Скворцов, сочувственно заглядывая мне в глаза. – Он нездешний, уроженец Пензы. Жил один. Больше ничего не знаю.
Распрощавшись со Скворцовым, я пошел к Приятелю и как мог бесстрастно сообщил о событиях, которые произошли сегодня. После пятиминутного мыслительного процесса мой железный друг счел, что мне было бы небесполезно ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ЛАРИСОЙ КРИКУНОВОЙ И СДЕЛАТЬ СЛЕПКИ ЕЕ КЛЮЧЕЙ.
Кроме того, продолжить работу по изучению окружения Нижегородцева, уже с помощью моей предполагаемой новой знакомой.
Прочитав рекомендации, я раскрыл французско-русский словарь и перевел фразу, которая кровью была написана на стене квартиры Нижегородцева. Выходило, что все случившееся является ни больше ни меньше чем ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕМ РАДИ НЕВИННОГО ДИТЯ.
Я задумался. Однако мои попытки что-либо для себя понять в этом деле ничего не дали, и я в качестве единственной разумной в этом случае альтернативы решил перекусить. Но как только я принял это решение, в мою дверь позвонили.
Открыв ее, я обнаружил на пороге Полину Каменец. Эксперт по нациям и конфессиям улыбнулась своей нервной улыбкой и попросила разрешения войти. Я милостиво разрешил ей это сделать, поставив условие, что она не будет в моем доме читать кришнаитскую мантру, поскольку меня это раздражает. Собственно говоря, меня это не слишком уж беспокоило, однако день выдался нервным, и я дал волю своему скверному характеру. Полина безропотно согласилась и, раздевшись, прошла на кухню.
– Есть какие-нибудь новости? – спросил я.
– В общем, да, – ответила Каменец. – Сегодня утром один священник, отец Петр, он служит в Никольской церкви, вышел из своей квартиры и обнаружил, что его дверь осквернили.
– Каким образом?
Полина покраснела, отвела взгляд и куда-то в сторону проговорила:
– Дверь была испещрена какими-то надписями по-французски.
– Случайно не этими? – спросил я и показал Полине фразу, которую полчаса назад перевел.
Она внимательно посмотрела на бумажку и извиняющимся тоном произнесла:
– Я сама не видела, и французского я не знаю. Отец Петр сказал только, что там имелась в виду месть за какое-то неведомое дитя. И подпись – Люцифер. А ведь это же дьявольское имя… Он в дикой панике… Сразу бросился все отмывать, но все дело в том, что надписи были сделаны трудносмываемой краской. Естественно, весь дом в курсе, пришлось сообщить об этом в церковь. Владыка, говорят, страшно разгневан. А отец Петр сказал, что лично, извиняюсь, кастрирует всех сатанистов, пусть только попадутся ему под руку…
– Если бы это было так легко, – заметил я. – Сегодня утром был распят на кресте врач-экстрасенс Аркадий Нижегородцев. И возле трупа тоже надпись по-французски. Та же фраза о невинном младенце. Нетрудно догадаться, что все эти фокусы – дело одного и того же…
Полина открыла рот и зажала его рукой. Глаза ее увлажнились. И, видимо, чтобы справиться с волнением, она зашептала свою излюбленную мантру.
Через пять минут, немного отойдя от услышанного, она сказала:
– Отец Петр был сегодня какой-то странный, когда я разговаривала с ним. Как будто все время порывался мне что-то сказать, но так и не решился. Мне даже показалось, что он знает, кто является автором зловещих надписей на его двери.
– Вы не подскажете, как его найти? Может быть, мне удастся его раскрутить, – сказал я.
– Найти вы его можете в Никольской церкви, это в центре города, на Волжской. Только я не думаю, что он будет расположен с вами о чем-либо беседовать. Говорят, что епархиальное управление и лично владыка наложили запрет на разглашение этой информации.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу