Виктор Пронин - Смерть Анфертьева

Анфертьев, взяв с собой Таньку, часами бродил по пустынным дворам, с интересом разглядывая ржавые ведра, умывальники из бронзы, примусы, самовары, утюги. Случалось, находил пушечные ядра, счеты, фарфоровые чашки, на донышке которых можно было различить двуглавых орлов, как-то нашел пол-литровую банку, наполненную царскими пятаками, из вороха бумаг вырыл немецкий штык с зазубренным лезвием. Попадались и ключи от амбарных замков, от .жестяных замочков нашей эпохи, от письменных столов и кухонных шкафчиков, от детских портфелей и угластых чемоданов военного времени, ключи, которые выпускались просто так, в виде самостоятельных изделий, поскольку никогда никто не делал к ним замков.

К Танькиной радости, он все это тащил в дом, чистил, восстанавливал и без конца загромождал балкон.

Особенно любил Анфертьев ключи. Трудно сказать почему, но самый поганенький ключик вызывал в его Душе волнение и трепет, он подбирал его, соскабливал грязь и ржавчину, нес домой с таким ощущением будто еще к одной тайне человеческой прикоснулся будто еще нечто запретное стало ему доступно.

Однажды, оставшись дома один, Анфертьев расстелил посреди комнаты газету, высыпал на нее ключи и начал разгребать эту металлическую гору. Он сразу увидел ключ, у которого зубчатка полностью перекрывала бородку Ключа от Сейфа. Правда, он оказался без дырки в торце, но это не смущало Вадима Кузьмича, у него уже были и дрель, и набор сверл. Ручка ключа представляла собой причудливое чугунное кружево, стержень украшали несколько колец с какими-то знаками - не то заклинаниями, не то инициалами прежнего владельца амбара, кладовки, а может быть, даже и таинственного подземелья, в котором томились красавицы, должники, преступники.

Несколько дней Анфертьев носил ключ в кармане, привыкая к нему, лаская пальцами, ожидая того момента, когда у него с этой тяжелой вещицей возникнет нечто вроде сообщества. Он приучал ключ к себе, как приучают заблудшую собачонку, подкармливая ее, поглаживая, почесывая за ухом. Как-то, решившись, он зажал ключ в тисках и быстро спилил его полукруглое окончание, получив чистый срез серебристого цвета. А еще через несколько дней Вадим Кузьмич большой цыганской иглой нанес на ключе четкую форму бородки. Рисунок получился хорошо, и убрать лишнее не представляло большого труда.

Постепенно ключ приобретал преступную форму. Но чем больше он напоминал настоящий, тем большее нетерпение проявлял. Да, ключ со старомодной фигурной ручкой, преобразившись, лишился степенности и добропорядочности прошлого века. Теперь он уже сам поторапливал Анфертьева, словно почувствовав вкус к предстоящему риску, ерзал в руке, царапал ладонь лишними выступами, требовал скорейшего завершения работы.

Но дело застопорилось: по снимкам Вадим Кузьмич не мог определить толщину бородки и размер торцевого отверстия. Пришлось ждать удобного случая, пока в разговоре со Светой он как бы невзначай взял стола связку ключей, повертел их на пальце, а потом, выбрав Ключ от Сейфа, с силой нажал торцом стопку бумаги. Бросив связку на стол, он что-то записал на листке и ушел с ним к себе, слыша в кармане восторженное повизгивание Ключа. В лаборатории он набросил крючок на дверь и через лупу внимательно рассмотрел листок. Все получилось отлично, оттиск позволял до долей миллиметра определить толщину бородки, ее высоту, диаметр отверстия. Прошло еще несколько дней, и снова, оставшись дома, Анфертьев высверлил в торце дырку. После этого оставалось лишь зашлифовать поверхность наждачной бумагой.

Он понял, что Ключ готов.

И однажды Вадим Кузьмич задержался в лаборатории после рабочего дня. В заводоуправлении уже никого не оставалось, только на втором, директорском этаже слышны были шарканья швабры. Анфертьев задвинул щеколду на входной двери. Прислушался. Швабра продолжала мерно шуршать над головой. Сейф молчал выжидательно и настороженно. Вадим Кузьмич вынул из кармана нагретый ладонью Ключ и быстро вдвинул его в отверстие. Ключ вошел легко, охотно и замер на изготовке. Поворачивая его, Анфертьев услышал скрип уходящих из пазов стальных стержней. Он повернул Ключ еще раз, и бронированная дверь еле заметно дрогнула. Анфертьев повернул ручку и потянул на себя. Из темной глубины Сейфа дохнуло опасностью. Закрыв дверь, он повернул Ключ два раза в обратную сторону и перевел дыхание.

Испытания прошли успешно.

Незаметно пронеслись зимние метели, похолодания и оттепели, несколько раз заносило дорожку среди деревьев, и Анфертьев со Светой брели по щиколотку в снегу, протаптывая новую тропинку к щели в заборе, потом ее снова заносило снегом, но наконец апрельское тепло сделало свое дело, и обнажились опавшие листья. Поначалу мокрая, льдистая, скользкая земля становилась теплее, мягче, и по тропинке уже можно было ходить без опасения провалиться в подмерзшую лужу или влезть в грязь.