Геннадий Ангелов - Западня для киллера

– Это ты там, фраер, шума наделал? – спросил мужик, крепко прижимая Васю к прутьям.

Остальные зэки закрыли решётку, чтобы солдаты не видели, что у них происходит. Васе с каждой минутой становилось труднее дышать, и он, как рыба жабрами, хватал воздух.

– Ослабь, Бублик, а то мужичок, похоже, коньки отбросит.

Бублик ослабил хватку, но не отпускал.

– Базарь, иначе тут и закопаем…

– Не я это… Дёру дал другой. Уже прибаранили его мусора…

– Точно не ты?

– Век воли не видать, – ответил Вася.

Ему предложили воды, но он отказался. На горле оставались отпечатки Бублика, перед глазами плыли круги.

– Ну и рука у тебя, – сказал он Бублику.

Бублик, довольный тем, что смог в очередной раз продемонстрировать силу, сел возле Васи. На вид ему было не больше пятидесяти, зубы отсутствовали, а шрам через всю щёку делал выражение его лица зловещим. Васю передёрнуло от страха, когда он более внимательно посмотрел на Бублика.

– Да не бойся, мужик, – сказал Бублик и по-детски хихикнул. – Своих не трогаем! Скажи спасибо, что живой… Приляг и отдохни. – Бублик освободил нары, и Вася улёгся.

– Ещё двое, принимай!

Было слышно, как солдаты кричали, нагоняя на зэков страху. Они сами боялись, потому что случалось, когда зэки лезвием пытались проложить себе дорогу на свободу. Это страшное оружие в умелых руках. И солдат предупреждали, чтобы они не расслаблялись и всегда кобуру с оружием держали расстёгнутой – на случай побега или нападения.

Вася лежал на шконке и стонал, а над ним склонились двое зэков и трясли за плечо. Он отключился на пять минут и сейчас начал приходить в себя.

– Слышь, братан, что там случилось?

Они знали, что был побег, и хотели узнать подробности.

– Мужичок рванул к вокзалу, – ответил Вася сквозь зубы.

– Ну и?.. – спросил стриженный под ноль зэк с кривыми зубами. Изо рта у него так воняло, что Вася закрыл рукой нос.

– Баран уже…

– Да ты што… Пристрелили, собаки? Менты позорные, – сказал второй и стукнул по решётке.

– Житья людям не дают. Им бы только пострелять по живым мишеням да с нас три шкуры снять. Пидары вонючие.

Вася открыл глаза и увидел в купе человек пять. Все они были одеты в чёрные робы с номерками на груди.

– С какой командировки, братва?

– С больнички мы, на зону возвращаемся. Полстапятая, слышал о такой?

– Как не слышать, – сказал Вася, опуская ноги на пол и качая головой. Он попытался встать, но не смог. И ноги, и голова гудели, как после перепоя. Во рту сухо, да так, что язык прилипал к нёбу.

– Я тоже туда, так что нам по пути.

Мужичок достал из баула бутылку с чаем и налил Васе в чашку.

– Благодарствую! – Он сделал большой глоток и, растирая спину рукой, поёжился. – Ну и крепок чайковский, ты что, ведро чая засыпал в бутылку?

– Эх, милок, без чаю я скучаю и заварку всегда держу на тупике. Вот отсидишь с моё, тогда поймёшь вкус и прелесть настоящего чая. Жаль, рыбки нет, а то бы сейчас в самый раз, как, братва? – Те засмеялись и похлопали старого каторжанина по спине.

– Одиннадцатый год чалюсь…

– Бублик кличут меня, а тебя как звать-величать?

– Вася! Но ты больше не на Бублика похож, а на Тайсона. Силушка недетская…

– Не серчай, мы тебя за бегуна приняли, а тот уже на том свете, перед Богом ответ держит.

Бублик перекрестился и сказал громко:

– Царство небесное убиенному…

– Будем знакомы, Василий! – И он крепко пожал руку Бублику.

– Надолго к нам на командировку или так, на годок-другой?

– Три года срок у меня, за драку…

Поезд тем временем тронулся, и арестанты продолжали меж собой говорить.

– Так, – подошёл старший сержант и оглядел толпу.

– Расступились, и быстро, дайте посчитать, сколько вас тут.

– Цыплят по осени считают, – крикнул паренёк и засмеялся.

– Может, тебя, цыплёнок, вывести и отдельно побеседовать? – Солдат стукнул дубинкой по прутьям. Гул от удара эхом разлетелся по всему «столыпину».

– В туалет никто сегодня не пойдёт!

– Это как? – спросил Бублик.

– А вот так… Надо поссать – в бутылку, а после – в руки и с собой. И не дай бог кто-то обоссыт вагон. Тогда ответят все как один…

– Непорядок, солдат, – сказал, прищуриваясь, Бублик.

– Я десятку парюсь, но такого беспредела не видел… Когда меня закрыли, ты, пацан, у мамки сиську сосал, а тут в парашу не даёшь пойти…

Братва начала возмущаться и наезжать на солдата. Тот не ожидал такого поворота и позвал начкара.

– Кто буянит и хочет по почкам, выходи, – сказал подошедший прапорщик.