Татьяна Полякова - Один неверный шаг

– Здравствуйте, Юля, – сказал он, окинув меня взглядом. – Выглядите неважно.

– Странно, – удивилась я. – Отлично себя чувствую.

Я придвинула стул и села, не дожидаясь приглашения. Он продолжал меня рассматривать, то ли не знал, как начать разговор, то ли всерьез считал, что может увидеть что-то новое.

– Я не собираюсь оправдываться, – наконец заговорил он, а я невежливо перебила:

– Помилуйте, какие оправдания?

– Могу сказать только одно: мальчику с того момента, как его забрал Стас, ничто не угрожало. Он сразу же отвез его к отцу.

– Это делает вам честь.

– Мне понятна ваша ирония… Я воспользовался ситуацией, обыграл ее в свою пользу. А вы разве никогда не пытались сделать то же самое?

– Я поняла: мы все немного сволочи. Или много. Как кому нравится. Не обращайте внимания, – усмехнулась я. – Победители и побежденные одну и ту же ситуацию видят немного иначе.

– Я знаю, что произошло с вашим мужем… и… я сожалею, Юля…

А я перегнулась к нему и спросила:

– Вы можете мне его вернуть? Нет? Тогда на хрен мне ваши сожаления?

Он кивнул, вроде бы соглашаясь.

– Ваши отношения с Мироновым…

– Прекрасные, – вновь перебила я. – Учитывая, что стоит мне выйти замуж, как я в одночасье становлюсь вдовой, может, и здесь все сложится вполне удачно.

– Я вам обязан… – откинувшись на спинку кресла, сказал он, прозвучало это излишне резко, словно подобный факт не очень-то ему нравился. – Когда мы договаривались с Мироновым… в общем, одним из пунктов соглашения был такой: вы остаетесь с ним. Вы рассказали ему, что произошло в прошлый раз?

– Нет. Но у этого психа голова неплохо соображает.

Долгих кивнул, открыл ящик стола, достал пухлый конверт и пододвинул его ближе ко мне.

– Здесь документы и деньги на первое время. Как видите, история повторяется, – усмехнулся он.

– Это, типа, вы меня отпускаете? – засмеялась я. – Может, и машину дадите? Жаль, уйду я недалеко. Но все равно спасибо. Я тронута. Данное слово ради меня нарушаете. – Я поднялась и пошла к двери, оставив конверт на столе.

– На машине вы не уйдете, – сказал он мне в спину. – А если вертолет?

Я повернулась и спросила с усмешкой:

– У вас и вертолет есть?

– У меня много чего есть. Конечно, ваши конвоиры обратят на него внимание. Но помешать не смогут. К тому моменту, когда об этом узнает Миронов, вы будете уже довольно далеко отсюда.

– Где мой сын? – спросила я.

– За границей. Вместе со своим отцом. Юля, я ведь предупреждал в нашу предпоследнюю встречу: вам придется смириться с тем, что сына вы никогда не увидите.

– Передайте Рахманову… – начала я и замолчала.

– Что? – спросил Долгих.

– Ничего, – пожала я плечами. Взяла конверт и усмехнулась. – Где ваш вертолет?

До последнего момента я не верила, что все это происходит в действительности. Но на крыше офиса действительно оказалась вертолетная площадка, а на ней вертолет.

– Вас доставят в соседний областной центр, там будет ждать машина. Отвезет, куда пожелаете. Ну, а дальше… дальше сами.

Я махнула рукой и забралась в кабину. Пилот, пожилой усатый дядька, посмотрел на меня с улыбкой и спросил:

– Поехали?

И мы поднялись в воздух. А я засмеялась от переполнившего меня чувства свободы.

– Здорово? – повернувшись ко мне, спросил пилот, а я ответила:

– Еще как…

…Машина ждала меня прямо на летном поле. Через три часа я была уже за сотни километров от родного города и торопилась увеличить расстояние. Машину сменил автобус, потом попутка… все дальше и дальше. Пока выйдя из очередного вокзала на очередную площадь, я вдруг не поняла: в своем стремлении тщательно замести следы я, в общем-то, двигаюсь по кругу. В этом не было бы ничего особенного, не зациклись я на этой фразе: «Бег по кругу». В никуда. А куда бы я хотела? Найти тихую пристань, начать новую жизнь? Это показалось таким нелепым, что я начала хохотать, к большому неудовольствию прохожих, спешащих к стоянке такси.

Я пересекла площадь и немного побродила по улицам. Увидела гостиницу и сняла номер. По утрам я отправлялась завтракать в здешний ресторан, в остальное время лежала в постели, совершая короткие вылазки в супермаркет, в основном за выпивкой. Горничные косились, забирая по утрам пустые бутылки из номера, но меня терпели, потому что платила я исправно и, в общем-то, постояльцем была тихим. Разглядывая потолок, я в сотый раз прокручивала недавние события, поражаясь своей неспособности понять, что тогда происходило. Я должна была, должна… но не поняла. Запоздалое сожаление, запоздалое раскаяние. Ведь дай я себе труд задаться вопросом: как мог Рахманов бросить ребенка, в котором души не чаял, и сбежать неизвестно куда, – истина бы непременно забрезжила. А я поспешила записать его в мерзавцы. Рвалась спасти сына, а вместо этого оказалась пешкой в чужой игре.