Яна Розова - Моя жена, ее любовники и жертвы

– Уезжали из дома или с работы?

– Конечно, из дома! Я дома все для рыбалки приготовил – снасти там, подкормку, всякое такое, а парни заехали за мной. Часов около пяти, может, чуть позже. Мы в этом месте впервые. – Мишка понимал, что зря болтает, но остановиться не мог. – Андрей, мой друг, купил тут участок с домом. Домик, конечно, фиговый, но он отстроится, дайте время!

– Ну, – одобрительно сказал Хвостов. В глазах капитана появилось какое-то новое выражение, что-то вроде снисходительности.

– Вот мы и отдыхали, – тарахтел Мишка, проклиная себя. – Шашлыки там, водка. А мы вообще не часто так выезжаем, работа, знаете ли!..

– Ну.

– Борис и Андрей – деловые люди, да и у меня времени не так чтобы много. Мы друзья с самого детства, со школы. Знаете, что такое детская дружба? О!..

Слова кончились.

– Ну, – вновь сказал Хвостов и тут же добавил почти дружеским тоном: – А зачем вы мне врете?

– В смысле?.. – осекся Мишка.

– Что водка у вас кончилась. Вон, – мощная ручища капитана указала под стол, – три бутылки стоят!

С этой-то минуты все изменилось. Сделать вид, будто они с парнями просто позабыли об алкогольных резервах, Мишка не мог. Теперь Хвостов нажимал, и Мишка, хоть еще и не сдался, чувствовал себя мухой, чья лапка влипла в паутину.

– Сколько человек с вами было?

– Двое.

– Куда они делись?

– Они ушли в поселок, за продуктами.

– У вас все есть, зачем вы врете?

Темп допроса ускорялся, вопросы сыпались, как картошка из дырявого мешка.

– Я не вру. Нам захотелось свежего хлеба, рыбы мы не поймали, а мясо для шашлыка кончилось.

– Как имена ваших друзей?

– Андрей Рубахин и Борис Сыровацкий.

– Возраст?

– По тридцать лет.

– Чем занимаются?

– Андрей – бизнесмен, Борис… тоже типа.

– Почему типа?

– Он еще поэт, художник, но у него фирма была, дизайнерская… Вон там, в траве, его гитара.

– Дизайн помещений?

– Нет, полиграфический.

– Где ваши друзья сейчас?

– Ушли… Да что вы будто инквизитор? Вы думаете, что я случайно себя выдам? Я не идиот.

Хвостов лишь пожал плечами. Мишка встал и занялся костром, во-первых, чтобы найти себе какое-нибудь дело, а во-вторых, становилось все темнее. При этом он тихонько приговаривал:

– НКВД какое-то, честное слово. У человека жена погибла, а его же…

Хвостов его не слушал, он интересовался другим вопросом:

– То есть ты не можешь сказать, где твои приятели?

Мишка вернулся за стол и сел напротив капитана. Отблески костра искажали черты их лиц.

– Не надо мне тыкать, – буркнул Мишка, разглядывая свои руки.

– О, ты привыкай! – недобро посоветовал капитан. Его губы слегка растянулись в некоей пародии на человеческую улыбку, но глаза оставались колючими. – У тебя впереди еще много встреч с людьми, которые на «вы» даже к Господу Богу не обращаются, понял?

– Как умерла моя жена? – нагловато спросил Мишка.

Его ногти на правой руке были словно подкрашены коричневой краской, надо было их вымыть, но не хотелось привлекать внимание Хвостова.

– Визуально обнаружена гематома в области виска.

– Чем ее ударили?

Сохраняя на лице свою крокодилью улыбочку, Хвостов поделился наблюдениями:

– Никогда не слышал такого вопроса: чем убили мою жену? Почему это тебя так парит? А чем ты убил своих друганов? Орудие убийства на месте преступления в твоей квартире мы не нашли. Значит, ты его сюда привез?

– Вы с ума сошли!.. – прошептал Мишка. – Что вы придумываете?

Хвостов приподнял свои бесформенные лысоватые брови, такие же толстые, как и все на его лице. Возненавидев его до спазма кишечника, Мишка поспешил добавить фактов:

– И меня не было на месте преступления, я раньше уехал, когда еще моя квартира не была местом преступления.

– В доме только ваши отпечатки и отпечатки вашей жены, – ввернул Хвостов, сбивая Мишку с мысли.

– Все равно… – Мишка сосредоточился, – все равно ее убили, когда я был уже тут! Да и как вы определили, что отпечатки в доме мои? Я ранее не судился, в базе нет моих отпечатков.

– Судмедэксперт сказал, – небрежно заметил капитан, не обращая внимания на Мишкин весьма значимый аргумент, – ваша супруга умерла часов пятнадцать назад, а то и больше. Время смерти теперь непросто определить, знаете почему?

Руки Миши задрожали. Не дождавшись ответа, Хвостов продолжил:

– Жарко в квартире было, очень жарко – кондиционер до нашего приезда качал плюс тридцать градусов. В результате чего – сгорел. Перетрудилась машинка!