Мария Жукова-Гладкова - Как стать вдовой?

– Я верю, – сказала я.

– Вот именно! Я мог обратиться в полицию, Интерпол. И у них бы возникли проблемы. Здесь полиция взяток не берет! Нервишки бы им потрепали. Выяснили бы, чьей женой на самом деле была Лариса, наши отношения – или их отсутствие – с Юркой. Конечно, этим кагэбэшникам нужно было от меня избавляться, чтобы самим получать проценты за использование изобретений моего отца.

– Слушай, а как ты в Штаты въехал? Была кампания с плотом, подобранным в океане?

– Не было. Меня нелегально ввезли. Насколько я понял, у этих типов канал налажен. Не меня первого, не меня последнего.

– Но если ты оформлял наследство, у тебя должны были быть документы! Это же Америка! Даже в нашем бардаке и то нужны документы и подтверждение родства!

– Паспорт у меня тогда еще имелся, только без визы. Пока меня держали у шейха, он лежал на яхте – в матрасе. Его никто не нашел. А на остров я его зачем-то с собой взял. Но я его потерял, пока скитался. Не знаю, когда и где! Может, карманники вытащили. А наш с Юркой папаша был не промах… Юрка, наверное, в него пошел. Родство определяли по экспертизе ДНК!

Я моргнула.

– Ага, – кивнул Славик. – Вот такое завещание оставил папаша. И Юрка сдавал анализ, и я. Поэтому этим типам и нужен был именно я, а не кто-то другой с поддельными документами. Папаша же знал, с кем имел дело.

– Ваш с Юрием Владимировичем отец работал на этих типов, которых мы видели на острове?

– Мне сложно сказать, как строились их взаимоотношения. Но думаю, что он, скорее, работал на вора в законе. Они, вероятно, на зоне познакомились, потом в США встретились. Случайно или специально – не знаю. Но эти типы пользовались и пользуются изобретениями моего отца. И хотят пользоваться дальше. У них же тут какие-то заводы, но в стране – не наш бардак. Ты сама знаешь.

– И теперь обладательницей прав на патенты стала Лариса? – уточнила я.

– Моей доли. Юркина – у Юрки. А он исчез. Ты знаешь, когда я представлял, как эти типы локти кусают, у меня душа радовалась. Ведь он же исчез, не оставив следов! Они же его явно искали и знают, что он нигде не появлялся и с тобой развод не успел оформить. Лариса наверняка молчит.

– Как ты считаешь, мне что-то угрожает?

– От них? Не думаю. Ты же вроде как про патенты вообще ничего не знаешь. И при разводе делится только совместно нажитое, а унаследованное остается у наследника. То есть тебе с тех патентов ничего не положено.

– В случае развода. Но положено в случае смерти Юрия Владимировича. То есть для меня лучше, чтобы никто не знал про его смерть…

– Значит, до возвращения в Россию я буду им. Мы разведемся, то есть я за Юрку с тобой разведусь, и уеду.

– Но как тебе будут капать деньги за патенты? Те, что Юрий Владимирович оформил?

– Деньги будут идти на его счет в Лондоне. Я слышал, как они это обсуждали. Ты со мной в банк сходишь?

– Чего ты хочешь добиться?

– Чтобы те деньги мне в Россию переводились.

– Ты нормальный или нет? Люди, наоборот, деньги из России вывозят.

– А я, может, патриот, – улыбнулся Славик. – А если честно, то надо бы с адвокатом посоветоваться. Как это оформить, чтобы я их получал?

Я пообещала свести Славика с адвокатом, который ответит на все его вопросы.

– Ты уверена, что этому адвокату можно сказать, что я – не Юрка? И англичанин вообще в состоянии понять ситуацию?

– Я тебя сведу с евреем из бывших наших, который теперь – уважаемый английский адвокат, но с менталитетом советского еврея. Его мама с папой в свое время вывезли в Англию, он получил английское образование, а дома его учили жизни. Теперь он в Лондоне имеет свою адвокатскую контору, в которую обращаются наши бывшие граждане, как, впрочем, и не бывшие. Берет он много, но деньги отрабатывает. Юрий Владимирович мне про него много рассказывал.

– Отлично, – улыбнулся Славик.

Но у меня еще остались к нему вопросы. Из его слов в начале нашего разговора я поняла, что на наследство, оставленное отцом Славика и Юрия Владимировича, претендовали не только бывшие кагэбэшники, но и кто-то еще…

Славик кивнул и снова стал печальным.

– Пожалуй, я один не знал, какой у меня был отец, – признался он. – То есть я узнал об оставленном мне наследстве гораздо позже, чем многие другие люди… Кстати, как там у тебя отношения с этим Игорем?

Я неопределенно пожала плечами. Я разговаривала с Игорем сегодня днем, но не видела его уже давно… Я не знала, буду ли еще с ним встречаться. Надо ли мне это? И уж точно я не страдала от несчастной любви. Может, все дело в моей флегматичности и безэмоциональности? Я способна на эмоции только на сцене? На жизнь меня не хватает? Или мне обязательно нужны восторженные зрители, много зрителей, из которых я пью энергию?