Юлия Алейникова - Дама с горгульей

Он оценил ее «во-первых» и «во-вторых», а также то, насколько политкорректно эти слова были расставлены.

– Но вы не можете появиться на людях в таком вызывающем виде, – прибег мужчина к последнему аргументу.

– А мы опять заедем в магазин, и я переоденусь, – радостно улыбнулась ему Гриппа.

– Хорошо. Но только в какой-нибудь другой магазин. А то о нас с вами пойдут слухи по городу, – сдаваясь, сказал Артем и выдохнул: спасения ему не будет. – Ваше появление на улице в золотых сапогах и белой шубе средь бела дня и так вызовет переполох. Не говорю уж о платье.

– Может, у вас найдется что-нибудь неброское для меня? Например, спортивный костюм и кроссовки.

Артем с сомнением взглянул на девушку.

– У вас какой рост? – спросил он свысока.

– Сто семьдесят.

– А у меня сто восемьдесят семь. Вы утонете в моем костюме. А что касается обуви, то я ношу сорок пятый размер. Вы будете смотреться в моих кроссовках еще более вызывающе, чем в собственных сапогах.

– Дайте хотя бы свитер. У вас есть свитер? Большой, толстой вязки. Сделаю из него платье. Сойдет для визита в магазин.

Но на сей раз Артем был очень осторожен. Он сам купил сапоги в указанном Гриппой бутике. Просто взял названный ею размер. Обувка девушке понравилась. Высокие голенища, удобный каблук, симпатичный фасончик. Сокольский приобрел для спутницы дубленку – также без примерки. Агриппина переоделась на заднем сиденье «Лексуса».

У Константина Мухоедова был выходной. Он сидел в своей холостяцкой однушке с бутылкой пива в руке и смотрел футбол. Жизнь была прекрасна и удивительна. Никто его не пилил, не говорил, чтобы он перестал разгуливать по квартире в одних трусах, мол, это неприлично, не требовал сменить носки, вынести мусор, съездить к теще, сделать фарш. Ни-че-го. Тишина и покой. Вот что значит – мужчина в разводе.

Со времени расторжения Костиного брака прошло ровно два месяца, которые пролетели для него как один день. Он даже поверить боялся в свое счастье и вздрагивал от редких звонков в дверь. А вдруг жена вернулась?

И вот сейчас, когда «Зенит» так бездарно пропустил очередной мяч, и он еще не до конца успел нелицеприятно высказаться по данному поводу, квартиру огласила неожиданная резкая трель. Костя подпрыгнул так, что выронил из рук пиво.

– Тьфу ты, пропасть! – выругался мужчина, подхватывая бутылку.

Поставив ее на табуретку и захватив на кухне не очень свежее полотенце, которым начал вытирать залитые пивом волосатые ноги, Константин добрался до прихожей.

– Кто там? – не слишком любезно и довольно настороженно спросил он, приникая к глазку.

За дверью стояла роскошная девица в длинной, распахнутой дубленке и коротком вязаном платье, открывающем круглые коленки. Константин приосанился и подтянул мокрые трусы.

– Константин Олегович, меня зовут Агриппина Начинкина, вы бывали у нас, когда привозили Сидоренко. Не могли бы вы уделить мне несколько минут? – сладким, чарующим голосом пропела в ответ на вопрос Агриппина, очень рассчитывая на успех.

Последние пятнадцать минут дороги они с Сокольским спорили о том, кому лучше начать беседу с водителем и как быстрее и продуктивнее склонить его к сотрудничеству. Вообще-то у Артема имелись сомнения даже в том, соизволит ли тот открыть им дверь и впустить в квартиру. Но эту проблему взялась решить девушка, заявив, что звонить в дверь Мухоедова будет именно она.

– Да, да, конечно, – растерянно забормотал Константин, гремя замками, пока не спохватился, взглянув на свои голые ноги. И прокричал в ответ: – Подождите минуточку, только оденусь!

Затем торопливо зашлепал стоптанными тапками в комнату. Натянув спортивные штаны и футболку, мужчина глубоко втянул носом воздух и, решив не рисковать, поменял носки, впопыхах схватив один серый, другой черный. И побежал в прихожую открывать дверь. Такие шикарные барышни раньше в его квартире не появлялись.

Агриппине пришлось взять себя в руки и сосредоточиться, чтобы внутренняя настороженность и подозрительность не вылезли наружу, не выдали ее ни взглядом, ни словом. Ведь Константин мог оказаться убийцей.

Когда дверь квартиры распахнулась, на лице Агриппины играла доброжелательная светская улыбка.

– Еще раз прошу извинить, что побеспокоили вас в выходной день, – повторила Агриппина, проникая в тесную прихожую.

Следом за ней из-за угла выдвинулся Артем Сокольский.

Константин узнал его, поскольку видел несколько раз у Сидоренко и в офисе холдинга, и мгновенно напрягся, сожалея, что так легкомысленно распахнул дверь незваной гостье. А все проклятое пиво и мокрые трусы, неприятное происшествие выбило его из колеи. А так вполне бы мог приоткрыть дверь, не снимая цепочки, и побеседовать сквозь щель. Эх, права была бывшая жена, не позволяя ему разгуливать по дому в трусах…