Аркадий Вайнер: Женитьба Стратонова, или Сентиментальное путешествие невесты к жениху (сборник)

– Да, наверное, – согласилась я. Вот она, наша первая со Стратоновым близость: кому бы это я, кроме жениха, разрешила рассматривать не на пляже свою частичную обнаженность?

Но Стратонов глупостями явно не интересовался, он не стал рассматривать мои прелести, а вышел на воздух, и, торопливо переодеваясь, я слышала, как он гремит там какими-то железяками. Я сложила одежду на стуле, рукав куртки выпростала и положила сверху на брючину, а замок «молнии» на своей сумке отодвинула чуть-чуть, сантиметра на два. И пошла навстречу своему счастью. Стратонов стоял около горы навоза, рядом – садовая тачка на дутых шинах, в руках он держал совковую лопату.

– Надюша, вы видите эту яму? – Яма была огромная, как упокоище для братской могилы, заваленная наполовину прошлогодней палой листвой. – Соседи-дурачье жгут опавшую листву, а я свою собираю сюда…

– И что?

– А то, что сейчас мы с вами перевезем, скинем сюда фекал, сверху подсыплем торфа, закроем досками, а осенью позакидаем сверху новой опавшей листвой, за зиму с фекалом перегорит, и за гроши мы будем обеспечены прекрасным удобрением. Естественным!..

Для убедительности он воздел палец, и я обратила внимание, какие у него чистые руки с красивыми ногтями. Как учил Чернышевский: чистая грязь рук не марает. Фекал для удобрения нашего со Стратоновым сада – это чистая грязь. Да.

Он сунул мне лопату в руки и сердечно сказал:

– Ну, Надюша, с Богом – начинайте…

Я воткнула лопату в гору, подняла вверх и от неожиданности крякнула – неподъемной оказалась совковая лопата, полная коровьего фекала. А может быть, она мне такой показалась из-за того, что я хоть и трудолюбивая и физически здоровая, но не имею навыка в сельской работе. Вообще-то говоря, у меня в любой физической работе нет навыка. У меня только нрав мягкий и покладистый.

Половину фекала с лопаты стряхнула обратно, остальное кинула в тачку. И работа закипела. Двадцать лопат – тачка готова, пробежка по гладкой каменной дорожке до ямы, швырк туда прекрасное естественное удобрение, и – назад. Двадцать лопат – тачка готова…

Академик Амосов по телевизору просил нас ежедневно делать тысячу физических упражнений. Это необходимо нашему изголодавшемуся по труду организму. Чем бессмысленно махать руками и ногами – лучше таскать в яму фекал, который, как цемент, скрепит наше счастье со Стратоновым.

И нечего обращать внимание на вопящую от боли поясницу: Стратонов мне доверительно сказал, что человек в работе должен радоваться. Я и радуюсь, не замечая растущих на ладонях волдырей. Я радуюсь, поскольку Стратонов мне обещал, что, если я действительно окажусь хорошей женщиной, мы с ним будем до конца жизни обеспечены.

Я только от волнения забыла спросить – чем? Чем обеспечены?

Ладно, сейчас не время отвлекать Стратонова, он грузит в кузов «Жигуля»-универсала аккуратные ящики от болгарских фруктов. По-моему, с клубникой. Потом вынес из теплицы четыре картонки из-под венгерского шампанского, коробки не закрывались, торчали из них фиолетовые, лимонные, розовые, алые гладиолусы, влажно-свежие, тугие, мясистые, молодые, еще не растерзанные тлением и распадом. Я еще подумала, что мне так много цветов не надо, что мне столько великолепия ни к чему, мне маленького букета хватит, и Стратонов это безмолвно понял и сложил все цветы в машину. Ушел в дом, и довольно долго его не было, а я все перегоняла фекал в тачке – от ворот к яме, где через год будет прекрасное удобрение, обошедшееся нам со Стратоновым, по существу, за гроши, машина левого ворованного навоза, бесплатная палая листва и мое рвение.

Мы со Стратоновым будем всегда называть это удобрение лирически, как французскую песню об ушедшей любви – «Опавшие листья». Несмотря на заливавший лицо пот, я и напевала все время эту песню, таская свою тачку с фекалом. Но она у меня получалась не грустно, а скорее выжидательно-весело, как песня о пришедшей любви.

Тут и Стратонов появился, сел за руль, завел мотор, прислушался к постепенно слабеющему рокоту прогреваемого двигателя, осмотрел перед собой приборы, вылез и стал заливать в бак из канистры бензин.

Далековатенько собрался мой Флор, цветочек мой суженый. Долго не будет.

Убрал канистру, тщательно протер руки чистой светлой тряпочкой и сказал мне задумчиво:

– Вы знаете, Надюша, я ведь работаю страховым агентом, это хорошая и интересная служба. Она мне высвобождает массу времени для будущей семьи. Но главное – это работа с людьми, а они такие разные. Много я повидал, но людей не разлюбил. Они в принципе неплохие существа, люди… Я многое им прощаю за то, что хороших людей все-таки больше, чем плохих… Нет, я их все-таки люблю…