Николай Томан - Если даже придется погибнуть...

Потом у членов ОКБ возник довольно бурный спор из-за названия будущей конструкции кибернетической ищейки. Ямщиков предложил наречь ее Кибернетическим Мухтаром, или сокращенно — Кимух.

— Тогда уж лучше Мукомэ, — подал голос Маврин.

— Это что еще такое? — удивился друг его Гурген Друян.

— «Мухтар, ко мне!» — пояснил Вадим. — Шифр вполне надежный, и, в случае если ничего у нас не получится, никто и знать не будет, что мы затевали.

— Ну, знаешь ли, Вадим, не ожидал я этого от тебя! — возмущенно воскликнул Гурген. — Зачем же тогда браться, если не надеемся? Я за одну ночь вчера прочел «Четыреста пятьдесят один по Фаренгейту». Ну и собачка там! Жуть! Рыщет по городу со своим жалом и кого надо неотвратимо настигает… Вот бы и нам что-нибудь такое соорудить, но без жала. Пусть только штаны рвет. Настроим ее на запах алкоголя определенной концентрации, при которой нормальный человек не вполне вменяем и потому опасен для окружающих, а она его хвать за штаны!

— По-моему, это совсем не интересно, — разочарованно произнес Ямщиков. — Хвать пьяниц — это не бог весть какая проблема, тем более что такой «Мухтар» будет рвать штаны без разбора — и заядлому алкоголику, и тому, кто перебрал случайно, по неопытности.

Вот так они и проспорили до восьми часов, а Анатолию нужно было еще домой забежать за подарком отцу.

Дверь ему открывает мать.

— Наконец-то! — радостно восклицает она. — Все в сборе, а тебя все нет. Давно уже пора к столу.

— Так-таки меня только и ждали?

— Ну, еще Сергей Сергеевич задерживается…

— Вот теперь понятно, почему не сели за стол, — добродушно смеется Анатолий. — Где же, однако, юбиляр?

— Проходи в его кабинет, он там гостей занимает.

— Тогда я не буду ему мешать, поздравлю попозже, а то еще спросит кто-нибудь, кем я работаю, и ему придется при всем вашем бомонде объявить, что я…

— Ох, какой ты злопамятный, Толя! — сокрушенно вздыхает мать.

— Вот подарочек потом ему передашь, — сует ей Анатолий магнитофон.

— Это тот самый, что ты из ФРГ привез? И не жалко его тебе? Иди, иди тогда поскорее к отцу, знаешь, как он рад будет!

— Мне или подарку? — не может сдержаться Анатолий, но мать пропускает это мимо ушей, подталкивая сына в кабинет отца.

— Андрюша! — кричит она мужу. — Вот и Толя наконец пришел! Посмотри, какой он подарок тебе принес.

Магнитофон водружается на письменный стол и сразу же становится предметом всеобщего внимания.

— Ого! — восклицает кто-то из знатоков электроники. — Западногерманский «Грюндиг». В комиссионном вы его?..

— Нет, в самой Западной Германии, — торопится ответить за сына мама. — В Бонне, кажется…

— В туристской поездке были?

— В командировке.

— Извините, а кто вы по специальности? — интересуется все тот же любопытный гость. Анатолий видит его впервые. Наверное, кто-то из новых знакомых отца.

— Простой рабочий, как говорится, — с едва заметной усмешкой отвечает ему Анатолий. — Был там представителем нашего завода, демонстрировавшего на международной выставке советские измерительные инструменты и приборы для лекальных работ.

— Нельзя нам послушать ваш «Грюндиг»? — просит какая-то почтенная дама.

— Пожалуйста, — отвечает Анатолий, включая магнитофон. — Только тут не музыка, а мое обращение к юбиляру. Поздравляю тебя, папа! — пробирается он наконец к отцу и целует его в щеку. — Более развернутую поздравительную речь услышишь сейчас в магнитофонной записи.

И почти тотчас же из динамика магнитофона начинают вылетать чуть-чуть хрипловатые слова на английском языке. Все недоуменно смотрят друг на друга, а Ямщиков-старший счастливо улыбается.

— Позвольте мне перевести это? — просит знакомый Анатолию кандидат наук. — Как я понимаю, — обращается он к Анатолию, — это вы лично по-английски?

— Да, это я лично, — улыбается Анатолий.

— Дорогой юбиляр, — торопливо переводит кандидат наук, — прими в день твоего пятидесятилетия самые сердечные мои поздравления, пожелание успеха в работе и доброго здоровья. И спасибо тебе за то, что ты отдал меня в школу, в которой преподавание велось на английском языке. Как видишь, я не зря провел в ней десять лет.

Все дружно аплодируют, и теперь отец уже сам обнимает и целует сына.

— Спасибо, Толя, и за подарок и за поздравление! Аполлон Алексеевич, — обращается он к специалисту по электронике, — выключите, пожалуйста, магнитофон. Он ведь на немецких батарейках, а их нелегко достать.