Александр Бушков: Сходняк

Сутки назад трех пленников завели в вагон, где уже стояли в углу, прижимаясь друг к другу деревянными боками, многострадальные ящики с платиной, уже подбитые деревянными колодками, чтобы вдруг не заходила-загуляла тяжесть по вагону. В этот судьбоносный момент сами собой придумались два афоризма: «Все мы вышли из теплушки – в теплушку же и войдем» и «Дважды не ступить в одну и ту же теплушку». Записывать их, равно как и произносить вслух, Карташ не стал.

Пленников – за что они, наверное, имеют все основания благодарить белокурую сволочь – не связали, ни к чему не приковали, ограничились наручниками. И вот с этих самых пор пленники уже не могли видеть, что происходит снаружи, зато слушать могли сколько влезет. Они слушали и слышали, как вагон взял на буксир маневровый локомотив, как громыхали, выпуская сцепку в штатский мир, металлические ворота затерянной в сопках секретной части. Потом некоторое время ехали в абсолютной тишине – не иначе, по лесу. А потом нахлынули шумы, свойственные любой железнодорожной станции: гудки, лязг и скрежет, грохот проносящихся составов, перебранки по громкой связи. Их вагон сразу же прицепили к какому-то попутному грузовому составу, и этот состав без малейшей задержки был отправлен по назначению. И шли они по сибирской железке хорошо, скоро, без длительных остановок. Карташ не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что караулом (или правильнее сказать – конвоем?) командует именно прапорщик, а не капитан или майор. По возрасту он мог быть даже полковником, правда, это ж как надо полковнику проштрафиться, чтобы его отправили со столь малопочетной миссией, как вертухайская! А что физиономия у старшего караула чересчур простецкая и хитрая, типично прапорщицкая... ну так и порученец викинга по фамилии Кацуба – вылитый учитель физкультуры из глухой провинции, а не боец невидимого фронта... Одет старший караула в камуфляж без знаков различия, который теоретически может носить хоть генералиссимус... Тогда почему же все-таки прапорщик? Потому что солдаты обращаются к своему командиру «старшина». А так в армии принято обращаться именно к прапорщикам, и ни к кому другому. Хотя, конечно, в ведомстве наверняка хитрят на каждом шагу, надо это или не надо, разводят необъяснимую таинственность на пустом месте. Полковника запросто выдадут за сержанта, а лейтенанта – за старшего лейтенанта. Да и сам викинг поди разбери, кто он по званию на самом деле: то ли генерал, то ли полкаш...

Не в первый раз Карташ услышал тепловозный гудок. Чтобы занять мозги, как занимал речкой Потудай, Алексей прикинул расстояние до локомотива. Ну что тут можно сказать... разделяет их примерно вагонов восемь. Если состав стандартной длины, то их теплушка располагается аккурат в середине состава. «И что это тебе дает?», – сам себя спросил Карташ. И сам же себе ответил: «Да ни хрена не дает».

А на этот раз гудок вышел протяженнее прежних, словно машинист, с каждой секундой все более раздражаясь, настойчиво сгонял с рельсов неожиданную помеху – навроде выскочившего на путь и ошалевшего лося или бредущего по шпалам глуховатого грибника. И сие обстоятельство Карташа насторожило. Когда на пути внезапно оказываются глуховатые грибники, равно как и менее экзотические помехи, эт-то, знаете ли... Алексей сбросил ноги с лавки на пол.

«И чего тебе дергаться, – продолжил он разговор с самим собой, – тут есть кому дергаться акромя тебя тому, кому зарплату за это платят. Вон Таксист, ни о чем не волнуется, уткнул харю в ладони и медитирует себе, вон Маша сидит, закрыв глаза, сложив руки на груди, слова не произнесла с самой посадки, – вот и ты сиди, бывший старлей Карташ, как примерный правильный зек, кем ты сейчас, собственно говоря, и являешься...» Алексей кинул взгляд на прапорщика. Ага, тот тоже насторожился.

Подобрался, скучающее выражение с рожи стерлось, из вяловато-простецкой рожа сделалась резкой, очерченной, в ней явственно прорезались волчьи черты. Если он и в самом деле прапор, то, ежу понятно, не из вороватой складской или продовольственной братии. Да и солдатики, судя по тому, как они уловили перемену в настроении командира и тоже подобрались, имеют за плечами неплохую выучку...

Гудок не умолкал. Даже Гриневский встрепенулся, оторвал лицо от ладоней, поднял голову, недоуменно взглянул на Карташа. А прапор выключил карманный приемник (как раз в тот момент выключил, когда ведущий сказал, что так и быть, вот вам правильный ответ про речку Потудай, раз слушатели все такие тупые)...