Богумил Райнов - Утро - ещё не день

- Гарантии в самом деле нет. Но, прежде чем решить, взяться за это дело или нет, он проведет проверку, а это вынудит его встретиться с вами. Не забывайте, что для вас важнее встреча, чем соглашение. От гешефта не отказываются без веских причин, особенно когда его предлагает ваш помощник по службе.

- Возможно, вы правы.

- Что ж, в таком случае мы можем перейти к деталям.

Когда наконец все обсуждено и уточнено до мельчайших подробностей, на улице уже темно, мы сидим в полутьме. Только маленькая настольная лампа на буфете излучает бледно-синий свет. В большом окне на фоне темно-фиолетового ночного неба четко вырисовывается кафедральный собор, освещенный прожекторами. Американец замер около окна; кажется, он разглядывает собор, ибо внезапно спрашивает:

- Что вам напоминает эта громадина?

- Корабль.

- Вы не оригинальны. Он и построен так, чтобы напоминать корабль.

- Так почему он должен напоминать мне что-то иное?

- Кое-кто видит в нем окаменевший порыв. Извечный порыв человека подняться над собой.

- Может, и так. Я не очень в этом разбираюсь. Во всяком случае, сооружено крепко. Если он столько выстоял...

- Да, словно огромный зуб, что прогнил с течением времени и его непрестанно укрепляют - пломбируют. Непрестанно! И в этом также порыв, только напрасный, ибо невозможно избежать разрушительной силы времени. Он на минуту умолкает, потом продолжает дальше, будто говоря сам себе: Все гниет, распадается, превращается в пепел и пыль...

- А вы нисколько не изменились, - замечаю я. - Ваши размышления, как и когда-то, напоминают мне надгробную речь, что началась когда-то давно и продолжается безгранично долго.

- Зато вы совершенно безразличны к раздумьям, - бурчит Сеймур. - Вам все понятно. Вы человек благородных чувств. А благородные чувства предназначены для благородных призывов - отечество, класс и тому подобное.

- Вы возвращаетесь к очень давнему разговору, - говорю я, зевая. Собственно, что вас больше раздражает: то, что я чему-то предан, или то, что вам самому не за что ухватиться?

- Меня раздражает ваша наивная вера, будто правда на вашей стороне, спокойно отвечает американец.

- Разве я виноват, если правда действительно на нашей стороне?

- Вы как дети, - снисходительно ворчит Сеймур. - Хорошо, допустим, что правда на вашей стороне. Только какая польза от этого, если вместе с нами, грешниками, погибнете и вы, праведники, а после нас уже не останется никого, чтоб рассудить - кто был прав, а кто - нет?

- Снова надгробная речь, - говорю я.

- Мы с вами словно те два козла, что стоят один против другого на узеньком мостике, столкнувшись лбами. Каждый нажимает, чтоб сбросить другого в бездну, не думая, что, если до этого дойдет, пропасть поглотит их обоих.

- Не обязательно обоих.

- Вот, вот: "Не обязательно обоих", - повторяет американец, подходя к столу, чтоб загасить окурок. - Ваша логика такая же, как у того козла. Вы не позволяете допустить даже как гипотезу разумную мысль о том, что следует хоть немного отступить и дать возможность пройти другому, чтоб он освободил вам дорогу.

- Отступите вы.

- Так, так, козлиная логика.

- А почему не логика истории?

Сеймур сидит напротив меня, я плохо вижу его лицо, зато чувствую, что он заслонил от меня вентилятор.

- В отличие от ваших козлов, - говорю я, - мы с вами каждый раз расходимся. Хочу лишь напомнить, что мы не исключаем разумного компромисса и не раз это доказывали.

- О, "разумный компромисс"! Делаешь вид, будто делаешь шаг назад, чтоб занять более удобную позицию.

Он умолкает, смотрит на меня и замечает:

- А вы не пьете.

- И вы тоже не пьете.

- Когда темно и не видно напитка, у меня такое чувство, словно он утратил вкус.

- Тогда включите большую лампу.

- Оставьте, это сделает Мод.

- Пожалуйста, - говорит дама, которая только что вошла, и комната освещается.

Мод бросает сумку на стул, а сама садится на другой.

- Не могли нигде найти Сандру и решили ждать около ее квартиры. Она только что возвратилась.

- Довольно о том, что было, - ворчит Сеймур. - Скажите, что будет.

- Все хорошо. Завтра вечером Сандра в вашем распоряжении.

Сандра. Одна из тысяч секретарш, про которых нельзя с уверенностью сказать - насколько они служат бизнесу, а насколько - разведке. Происходит из средних слоев с незначительным положением в обществе и еще более незначительным состоянием. Но в противовес этим минусам природа наделила ее завидной внешностью. Довольно долгое время она была уверена, что мужская половина человечества лежит у ее ног, что счастье - это вопрос ближайших дней и в ожидании его можно и поразвлечься. Но чем больше лет проходило в развлечениях в ночных заведениях и холостяцких квартирах, тем больше росло сомнение в том, что большой бюст является залогом счастливого будущего.