Богумил Райнов - Утро - ещё не день

Несмотря на то что этим типом мне пришлось заниматься довольно долго, я его почти не видел, кроме одного-единственного раза, да и то издали, на вокзале в Стамбуле. Знаю его преимущественно по фотоснимкам: маленький человечек с добродушным лицом - банальная внешность, так же как и все другое, включая безукоризненный синий костюм. Внешность без отличительных примет - это только плюс в его профессии, где не очень желательно, чтоб тебя замечали, а тем более запоминали.

Сейчас, когда я вблизи наблюдаю за его подвижным лицом, я бы не сказал, что оно совсем без отличительных примет. Маленькие желтоватые глазки с меняющимся оттенком смотрят на вас, когда вы избегаете их, и избегают вас, когда вы смотрите в них. Небольшой остренький нос придает бледному круглому лицу какое-то мальчишеское выражение. Маленькие, едва заметные морщинки вокруг глаз и губ. И наконец, также не очень заметный тик - время от времени он быстро моргает, словно в глаз ему попала соринка.

Томас и Сандра сидят против меня и Мод, Эрих и Дейзи оккупировали третью сторону стола, а четвертая отдана кельнеру. Официант с ловкостью иллюзиониста подкатывает и откатывает тележки с закусками, ставит и забирает блюда, зажигает спиртовки и поджаривает на огне кусочки мяса. Дамы с нескрываемым удовольствием наблюдают за его действиями, а Томас, пренебрежительно отвернувшись, тихонько разговаривает с немцем.

Если бы не аттракционы кельнера, то ужин проходит немного принужденно, как это бывает, когда людям не о чем особенно говорить. Попытка Дейзи оживить разговор темой о взрывах на Солнце, очевидно, только что почерпнутой из "Штерна" или "Квика", ограничивается ее монологом. Никого за столом это не интересует. Компания сосредоточенно ест - только приборы позвякивают, да изредка звучат короткие реплики.

- Жаркое - просто чудо, - констатирует Сандра.

- Еще бы, за такие деньги, - замечает Томас.

Снова звон приборов, снова пустые фразы.

- Почему нет музыки? - спрашивает Дейзи.

- Потому что дирекция уважает клиентуру, - отвечает Эрих.

- Венский вальс пищеварению не помешал бы, - возражает девушка.

- Да, правда. Я заметил, что желудок лучше работает под музыку, добродушно подтверждает Томас.

- Когда мы слышим венский вальс, нам чудится запах венского шницеля, - бурчит Эрих, который немного не в настроении.

С тех пор как нас представили друг другу, Томас не сказал мне ни слова, но я чувствую, как он тайком изучает меня. Делаю вид, что не замечаю этого, словно он совсем не интересует меня. Сандра более интересный объект для наблюдений, однако и тут надо сдерживаться - по всему видно, что она подруга Томаса. Они пришли вместе: дама, чтоб не казаться выше своего кавалера, надела позолоченные босоножки без каблуков. Томас был в черных туфлях с шестисантиметровыми каблуками.

Есть немало людей, для которых низкий рост ничуть не является источником неприятных переживаний. Есть и такие, что воспринимают это болезненно, но успокаивают себя тем, что многие знаменитости также были невысокого роста. А Томас, наверное, принадлежит к людям третьей категории. К тем, которые считают себя обиженными судьбой.

Я лениво раздумываю об этом, машинально пережевываю очередной кусок мяса и стараюсь не смотреть на мужчину напротив.

За чашкой кофе принято переходить к деловым разговорам. Поэтому, когда кельнер в белом жилете церемониально расставляет миниатюрные чашечки и уходит, я надеюсь услышать что-то по образцу: "Итак, господа, чем могу быть вам полезен?" или "Насколько я понял, мистер Каре интересуется нашими изделиями?"

Однако все пьют кофе в мертвой тишине, словно понимают, что повод для ужина отпал. Наступает время рассчитываться. Плачу я - не от чрезмерной щедрости, а потому что перехватываю многозначительный взгляд Мод. Никто не возражает.

- Рыбка не клюнула, - замечаю я, когда Мод ведет свой "мерседес" к Кельну.

- У меня такое впечатление, словно это вас утешает, - сухо отвечает женщина.

- Сеймур еще что-нибудь придумает, - безразлично бросаю я.

Не могу же я ей объяснить, что мой собственный план не имеет ничего общего с их планами и что независимо от того, клюнет рыбка или нет, двадцать девятое число уже не за горами.

Минуем Бонн и выезжаем на автостраду. Мод немного увеличивает скорость, сосредоточенно вглядываясь в асфальтовую ленту, освещенную фарами. Я невнимательно смотрю, как проносятся мимо нас темные силуэты деревьев. Тишина и плохое настроение. Все-таки у моей дамы есть одна очень хорошая черта: она молча смиряет свое раздражение, вместо того чтоб сорвать его на мне. Только когда мы уже заходим в гостиницу и садимся в лифт, Мод говорит: