Ольга Баскова - Вуаль темнее ночи

– Не знаю, – пожала плечами журналистка.

– Где этот Михалыч? – Киселев бросил в рот кусок печенья, и судмедэксперт вырос перед ним, как по волшебству, и поклонился:

– Вызывал, начальника? – спросил он, копируя всем известного Ровшана.

Павел усмехнулся:

– Не заставляй меня отвечать, как прораб. Новости есть?

Доктор кивнул:

– Наверное, тебе они не понравятся. Бедную женщину сначала задушили подушкой – мы нашли у нее в носу микрочастицы перьев, а потом повесили. Записку на компьютере тоже написала не она. Мой новый коллега выяснил: на клавиатуре отпечатки всего одного пальца – указательного правой руки. Странно, что она печатала только одним пальцем.

– А если Клавдия Ивановна не дружила с компьютером? – усомнился Киселев. – Все же человек пожилой.

Михалыч хмыкнул:

– И все же букву «у» удобнее напечатать левой рукой. А потом, еще один интересный факт. Помнишь, как ставится запятая? Нажимаешь одновременно две клавиши. А опечатки только на одной – там, где запятая. Нет, хоть убей, записку писала не она.

Катя сжала кулаки.

– Ребята, – проговорила она, – я все поняла. Мы должны немедленно ехать к Радошнову.

Все удивленно посмотрели на нее:

– Почему к Радошнову?

– Потому что это не Гриневич убивала молодых и красивых парней, – выдохнула Зорина. – Это другой человек. Я поняла, что мне не нравится в нашей версии. И сейчас это подтвердилось, – она вскочила и стала натягивать куртку.

– Да ты хоть объясни, в чем дело, – попросил супруг.

Она отмахнулась:

– Потом, все потом. Мы можем не успеть, дорогие мои. Поэтому, Паша, позвони сейчас Радошнову. Он должен быть наготове.

Они ринулись за ней. Киселев на ходу доставал телефон.

– Не подходит, – майор выругался. – Наверное, уже уснул. Черт, ты считаешь, это опасно?

– Более чем, – бросила журналистка.

Дмитрий чуть не заснул перед телевизором, однако собрал все мужество, принял душ и выключил телевизор. Он и не ожидал, что его так быстро сморит сон. Наверное, первый рабочий день есть первый рабочий день. Тем более первое задание было тоже не очень легким. Радошнов быстро расстелил постель и упал на кровать. Дима задремал почти сразу, однако скоро сквозь сон услышал, как открылась дверь. Стажер не поднял головы, подумав, что это ему чудится, однако, когда в комнате послышался шорох, все же приподнял свинцовые веки. Возле стены стояло привидение – высокая женщина в длинном черном пальто. Лицо скрывала вуаль. Дима дернулся и хотел что-то сказать, как вдруг в руке женщины блеснул кинжал, и она бросилась на парня. Радошнов успел увернуться и попытался выбить оружие из рук черной вдовы. Однако, на удивление, она оказалась сильной и проворной, и, изловчившись, ударила Диму в плечо. Сильная боль обожгла его, и он вцепился другой рукой в вуаль. Шляпа упала на пол, и перед парнем предстал сантехник, который сегодня приходил в квартиру. От неожиданности стажер отпрянул, и этим воспользовался преступник. Он ударил противника кинжалом в грудь, потом бросил оружие и помчался к двери. Стиснув зубы от боли, Дима подполз к телефону и позвонил Киселеву.

– Мы уже едем к тебе, – раздалось в ответ.

– Вы уже знаете? – не удивился Дима. – Вы вычислили, что это не Гриневич? Я узнал преступника. Это сантехник, который сегодня приходил ко мне проверять трубы. Но мне кажется, я где-то видел это обезображенное лицо.

– Правильно, – похвалил его майор. – Он тебе знаком. Это Валерий Руденко.

– Руденко, – повторил парень и вздохнул. – Как же я сразу не узнал его!

– Он сильно тебя поранил? – спросил Павел. Радошнов не ответил.

– Петя, вызывай «Скорую», – повернулся к Прохорову майор. – Мне кажется, наш стажер потерял сознание. Этого нам только не хватало.

– Теперь понятно, как эта так называемая черная вдова проникала в квартиры, – проговорила Катя. – Руденко приходил к жильцам под видом сантехника и крал ключи, висевшие в прихожей. Ведь у многих сохранилась такая привычка. А потом он делал слепки и возвращал ключи аналогичным способом.

– Что тебя насторожило в версии с Гриневич? – поинтересовался Киселев.

– Понимаешь, меня с самого начала не покидала мысль: убийца – работник театра. Ну не стал бы артист никому рассказывать о деталях, таких, как та же бутафория. Сначала, правда, мы решили: Руденко посвящал в тайны театра свою мать, но они почти не общались. Значит, Клавдия Ивановна о многом не знала. Следовательно, она не была убийцей.