Наталья Александрова - Ожерелье казненной королевы

– За что я люблю Лондон, – проговорил граф, вручая мальчишке монету, – так это за то, что здесь никогда ничего не меняется. Даже расценки у юных мошенников вроде тебя.

Вечером того же дня хозяйка гостиницы, в которой остановился Калиостро, постучала в дверь его комнаты.

– Граф, к вам пришел юный джентльмен, только мне кажется, что он… что он не совсем джентльмен… – протянула хозяйка, неодобрительно поджав губы.

– Все в порядке, пропустите его! – отозвался Калиостро, откладывая книгу в черном кожаном переплете. – Это ты, Джонни?

– Я, сэр! – Мальчишка поднырнул под руку хозяйки и с независимым видом прошел на середину комнаты.

– Все в порядке! – повторил Калиостро и выразительно посмотрел на хозяйку. Та фыркнула и с поджатыми губами удалилась из комнаты.

– Итак, Джонни, что тебе удалось выяс-нить? – спросил Калиостро, когда дверь за хозяйкой закрылась.

Мальчишка самодовольно уселся в кресло возле камина и проговорил тоном усталого портового грузчика:

– Мне пришлось немало потрудиться, сэр! Не угостите ли меня сигарой?

– Фу-ты ну-ты! – подал голос слуга Калиостро, который в углу чистил хозяйский камзол. – Сигару ему подавай!

– Умерь свой нрав, Джузеппе! – прикрикнул на слугу Калиостро. – Прояви больше уважения к этому юному джентльмену. В нем прекрасные задатки, и со временем он вполне может стать премьер-министром. Или членом парламента.

– Лучше бы капитаном китобойного судна! – мечтательно проговорил Джонни. – Так как насчет сигары?

– Возьми одну. – Калиостро указал на ящик, стоявший на каминной полке.

Джонни шустро подскочил к камину, вытащил сигару, бросил опасливый взгляд на графа…

– Я сказал – одну! – прикрикнул на него Калиостро. – В твоем возрасте вредно много курить! И наконец, расскажешь ты мне, паршивец, что сумел выяснить?

– А как там мой шестипенсовик? – спросил мальчишка, усаживаясь в кресло с сигарой в зубах.

– Ждет тебя – не дождется!

– Итак, сэр, ваша блондинка повысила свой титул, теперь она называет себя герцогиней Валуа.

– Это она, – уверенно проговорил Калиостро. – Она и во Франции все время намекала, что происходит из рода Валуа, связанного узами крови с королевским домом, а уж здесь-то сам бог велел… И где же проживает эта новоявленная герцогиня?

– Апартаменты у нее далеко не королевские, – сообщил Джонни, выпуская колечко дыма. – Она поселилась в пансионе «Раненый лев» на Стрэнде.

– Ну что ж, ты честно заслужил свой шестипенсовик! – проговорил Калиостро и протянул мальчишке монету.

На следующее утро Калиостро подъехал на извозчике к пансиону «Раненый лев».

Обитатели пансиона по большей части уже разошлись по своим делам. Граф сунул в руку слуге два пенса и проговорил:

– Милейший, проводи-ка меня в покои, которые занимает ее светлость герцогиня Валуа.

– Прошу прощения, сэр, – ответил слуга почтительно, – но ее светлость не принимают.

– Пустяки, милейший! Меня она примет! Я ее близкий друг, я приехал к ней из Франции по важному делу, а чтобы ты не сомневался – вот тебе мое рекомендательное письмо… – И с этими словами Калиостро вложил в руку слуги шестипенсовик.

– Ну коли так, тогда другое дело! – И слуга с важным видом повел графа по лестнице на второй этаж.

Подойдя к двери, он постучал, выждал минуту и громко проговорил, чтобы его было слышно по ту сторону:

– Ваша светлость, к вам прибыл друг из Франции!

За дверью послышался какой-то шум, затем хлопнуло окно, и тут же с улицы донеслись испуганные крики.

– Кажется, там что-то случилось, – озадаченно произнес слуга.

– Да открывай же двери, растяпа! – крикнул на него Калиостро.

Слуга все еще раздумывал, тогда граф плечом высадил дверь и ворвался в апартаменты мнимой герцогини.

Комната была пуста, окно распахнуто, и подхваченная ветром занавеска трепетала, как флаг поверженной крепости.

Калиостро подбежал к окну, перегнулся через подоконник.

На улице собралась уже изрядная толпа.

Люди стояли кружком, а в середине этого кружка лежала вниз лицом белокурая женщина в голубом шелковом платье.

– Это она, это ее светлость! – проговорил слуга, взглянув через плечо Калиостро. – Утром она выходила из своей комнаты в этом самом платье!

Граф мрачно взглянул на него, покинул комнату, спустился и вышел на улицу.