Наталья Александрова: Ожерелье казненной королевы

Однако моя твердая позиция не произвела на женщину никакого впечатления. Она двинулась вперед, тесня меня к двери моей комнаты, и при этом продолжала вещать:

– Еще как тронетесь! Вы должны немедленно освободить эту жилплощадь!

– Да кто вы такая? – Я пыталась удержать ее на пороге своей комнаты, не пустить ее внутрь.

– Я – техник жилконторы! – ответила женщина с необыкновенным апломбом и через мое плечо заглянула в комнату.

При этом в ее глазах вспыхнул хищный огонек, как у кошки, которая заприметила посреди кухни легкомысленную мышь и уже приготовилась к прыжку.

Тут я увидела на столе бумагу, которую подписала жуликоватая старушка Анна Викентьевна, и сунула ее под нос незваной гостье:

– Вот, видите? Я имею полное право жить здесь еще три месяца! Я все оплатила…

– Меня это не касается! – выдохнула тетка и попыталась вырвать у меня договор. – Вы должны освободить помещение в двадцать четыре часа, иначе я приму меры…

– И куда мне деваться? На улицу?

С этими словами я спрятала договор поглубже в карман: в нем была моя единственная надежда не оказаться без крыши над головой.

Она уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут за ее спиной раздался грохот, треск и топот, как будто по коридору неслось стадо обезумевших слонов. Тетка в песце попятилась и обернулась на шум, а я, наоборот, шагнула вперед и прикрыла за собой дверь своей комнаты – так оно надежнее.

По коридору бежал Федя.

Но сегодня я едва узнала его: волосы его стояли дыбом, из приоткрытого рта капала слюна, глаза были дико выпучены и вращались, как колеса буксующего мотоцикла, причем мне показалось – в разные стороны. Федина неизменная рубаха была расхристана, пуговицы вырваны с мясом, но самое главное – в руке он держал топор и размахивал им, как ветряная мельница лопастями.

– А-а-а! – завопил Федя, приближаясь к нашим незваным гостям, – не подходи! Всех зарублю! Всех, к чертям свинячьим, в капусту нашинкую! В капусту провансаль на салат, на винегрет!

– Это еще что такое? – проговорила женщина, заметно утратив свой апломб. – Это что за явление?

– Всех зарублю! – визжал Федор, неумолимо надвигаясь. – Вы не знаете Федора Чемоданова! Разделаю, как кроликов, и по частям спущу в канализацию!

Глаза у него вылезли еще сильнее, и зрачки закатились под лоб, так что теперь на нас глядели два пустых белесых бельма, что выглядело особенно страшно.

– Полицию вызвать? – проговорила я испуганно и тут же поняла, что сморозила глупость. Ну какая полиция? Ну кто сюда приедет? А если приедут, то к тому времени застанут только наши хладные трупы. Точнее, не трупы, а кусочки их. Потому что Федя – вот он, рядом. С топором. Так что запросто может нашинковать всех в капусту. И, по моей невезучести, начнет с меня…

Женщина в песце бросила на меня какой-то странный взгляд и отступила к входной двери. Сопровождающий мужичок не сделал попытки защититься и тоже двинулся за ней.

– Да кого хочешь зови! – крикнул Федор, наступая на них. – Плевал я на эту полицию! В гробу ее видал, с глазетом и кистями! Мне твоя полиция не указ! Мне человека зарубить ничего не стоит, и мне за это ничего не будет, у меня справка имеется, что я психический!

Он снова замахал топором.

Незваные гости выскользнули из квартиры, дверь за ними захлопнулась. Федор тут же накинул крюк, лязгнул задвижкой и повернулся ко мне.

– Ты что – совсем дура, да? – спокойно спросил он.

– Совсем… – согласилась я – что уж тут спорить?

– Говорил же, чтобы никого не впускать! – Федя шагнул в мою сторону с топором наперевес.

Я попятилась к своей двери, но ноги не держали меня от страха, и вместо того, чтобы скрыться в своей комнате, я сползла на пол.

Федор подскочил ко мне.

Я зажмурилась, ожидая удара топором, однако вместо этого услышала вполне человеческий голос:

– Тебе что – плохо? Водички, что ли, принести?

Я опасливо приоткрыла один глаз.

Федор стоял надо мной и топор все еще держал в руке, но сам он больше не выглядел буйнопомешанным: глаза смотрели совершенно нормально, даже волосы сами собой пригладились, правда, выражение лица было озабоченное.

– Так что – плохо тебе? – повторил он.

– Да нет, ничего, я просто испугалась… ты так топором размахивал… ужас какой!

– А что мне оставалось делать? – Вместо озабоченного его лицо стало раздраженным. – Надо же было их из квартиры выставить. А топор… топор мне как раз под руку подвернулся, я дрова колол, печку топить собирался. А вот ты… – он нахмурился, – ты зачем их в квартиру пустила? Ты что – совсем ничего не соображаешь?