Павел Давыдов: Этюд о Крысином Смехе

— Вы думаете? — пробормотал он. — Здесь что-то есть. Ну да об этом потом. А сейчас, Ватсон, вас, наверное, интересует, зачем он искал деньги?

— Нет, — сказал я с сарказмом. — Ни капельки.

Холмс позеленел.

— Вы с ума сошли, Ватсон! — заорал он. — Это ведь так интересно! — Он с бешенством взглянул на меня.

— Ну ладно, валяйте, — махнул я рукой и совершенно случайно попал Холмсу по уху. — Ой, извините.

Через несколько минут Холмс взял себя в руки.

— А деньги — понимаете? — деньги, — орал он, размахивая руками, — нужны были ему для того, чтобы отдать карточный долг! Понимаете? Долг! Д-о-л-г!!!

— Как вы сказали? — спросил я очень вежливо.

Холмс зарыдал.

— Ватсон, пожалуйста, помолчите хотя бы пять минут!

— Ну что же, — я демонстративно посмотрел на часы, — начинайте.

— Этот Грегори сразу показался мне подозрительным. Когда я наводил о нем справки в «Золотом Клипере», его партнеры по бриджу заметили вскользь, — Холмс вытер слезы, — что играют «по одному». Сначала я не придал этим словам особого значения, решив, что это какая-то новая разновидность бриджа — ну, где каждый играет сам с собой, в одиночку. Но впоследствии, после длительных размышлений, я понял, что слова «по одному» означают «по одному фунту за очко». Это много. А как гласит теория вероятности — есть, есть такая теория, Ватсон, нечему тут глупо улыбаться, — она гласит, что постоянный выигрыш есть явление маловероятное и практически не наблюдаемое. Если, конечно, игра ведется честно. Один крупный проигрыш по такой ставке приведет к финансовой катастрофе и никаким заработком его не покроешь. Правда, ходили слухи, будто Грегори хранит крупную сумму в банке, но слухи не подтвердились. Я обошел все лондонские банки и ни в одном из них не обнаружил вклада на имя Грегори Блэквуда…

— Во-первых, банки есть не только в Лондоне, — перебил я Холмса. — А во-вторых, ни один порядочный банк не дает справок о своих клиентах.

— …а следовательно, — продолжал Холмс как ни в чем не бывало, — оплата проигрыша была ему не по карману. И вот Грегори проигрался. Я знаю это наверняка, я верю в теорию. Он просто не мог не проиграться. По законам и обычаям «Золотого Клипера» долг необходимо уплатить в течение месяца. Но денег у Грегори не было. С этого-то все и началось. Грегори знал, что по завещанию отца ему полагается половина состояния…

— Не надо ля-ля, Холмс, — снисходительно заметил я. — Уж завещание-то я помню прекрасно. Там этого не было.

— Этого не было в последнем варианте завещания, — торжественно произнес Холмс. — В первом же варианте все состояние делилось между братьями поровну — Хьюго Блэквуд никогда не скрывал этого. Потому-то и был так поражен наш друг Дэниел. Не меньше был поражен и Грегори. Правда, по его лицу никто бы этого не смог угадать. Кроме меня, разумеется. Тем не менее, Грегори был просто ошарашен. И не даром, поскольку, зная лишь о первом варианте завещания, он решил отравить отца, чтобы получить наследство и разделаться с долгами…

— Кстати, Холмс, — лениво заметил я, — пять минут уже истекли.

— Чтобы отравить человека, нужен яд, — хладнокровно продолжал мой друг. — Но у Грегори не было денег даже на это. И он пошел на крайнее средство. Да, Ватсон, это он украл деньги у Дэниела, он ограбил родного брата. Он — и никто иной. Хотя, помнится, вы пытались подозревать слуг, леди Джейн и даже самого беднягу Дэниела. Да-да, не отпирайтесь, Ватсон, память у меня феноменальная. Такая идиотская мысль могла прийти только в вашу голову…

Минут десять Холмс объяснял воображаемой аудитории всю абсурдность моих суждений, необычную ограниченность моих познавательных способностей, общую тупость и, вдобавок, недоразвитость моей центральной и периферийной нервных систем. Потом он спохватился и вернулся к своим рассуждениям.

— Семнадцатого октября, воспользовавшись тем, что в гостевом зале Блэквуд-холла никого не было, Грегори влез на шкаф и, один за другим, вытащил все пятьдесят шесть фунтов стерлингов. Затем он пошел в аптеку и купил яд. Подсыпать его отцу не составило особого труда — Грегори часто приходил навещать его и нередко оставался с ним наедине. Но тут он совершил ошибку, которая его и погубила. Он оставил бокал со следами яда на месте преступления. А я, как вы помните, нашел его. — Холмс самодовольно улыбнулся.

— Еще бы! Такой известный пузырист как вы! Пузыролог! Пузырствующий пузыровед! Пузыроман! Величайший поэт! Музыкант! Остряк, каких мало! Каких очень мало! Каких лучше бы вообще не было! Какой вы умный! Как у вас еще башка не лопнула! От ума…