Себастьян Жапризо - Западня для Золушки

В ушах у До были розовые клипсы. Она вошла в воду, как делала это всегда, — вначале тщательно смочила руки-ноги, затем плюхнулась с победным индейским кличем.

В машине, когда они ехали ужинать в Бандоль, Мики по пути бросила взгляд на табачную лавку в Леке. Она заметила киноафишу, а во дворе заведения — огни.

— Знаешь, сегодня под вечер я повстречала одного прелюбопытного парня, — сказала она До. — Прелюбопытного парня с прелюбопытными идеями.

И, поскольку До никак на это не отреагировала, она добавила, что в конце концов ей здесь, наверное, понравится.

В тот же вечер без двадцати двенадцать она привезла До на виллу, сказала ей, что забыла заскочить в аптеку, что в Ла-Сьота наверняка хоть одна да будет открыта. Включив фары, она укатила.

Без десяти двенадцать она припарковала машину на узенькой улочке за углом табачной лавки Лека, вошла во двор, обнесенный полотнищами афиш, и, сидя на откидном сиденье, просмотрела концовку какой-то приключенческой ленты, так и не сумев обнаружить среди зрителей сегодняшнего прохвоста.

Он поджидал ее у выхода, облокотившись на стойку бара табачной лавки и уставившись в телевизор; на плечи у него был накинут темно-синий пуловер с завязанными на шее рукавами.

— Пошли сядем, — предложил он, забирая свой бокал.

На безлюдной веранде, за стеклами, поминутно омываемыми светом автомобильных фар, Мики достала из кармана куртки две купюры по десять тысяч франков и одну в пять.

— Остальное получите, если сообщите мне что то и впрямь интересное.

— Я хороший парень. Привык доверять людям. И потом, я знаю, что в настоящее время вы ждете перевод.

Взяв купюры, он тщательно сложил их и спрятал в карман. Потом сказал, что несколько дней тому назад доставил телеграмму из Флоренции. Мальчишка-рассыльный уже ушел, и он сам взялся отнести ее.

— Кафе «У Дезирады» в Ла-Сьота.

— А какое это имеет отношение ко мне? — спросила Мики.

— Она была адресована вам.

— Я не получаю корреспонденцию в кафе.

— Зато ваша подруга получает. Это она забрала телеграмму. Я это знаю, потому что спустя некоторое время она пришла на почту. Признаться, в тот момент я о ней уже не думал. Интерес к ней у меня снова возник оттого, что она заказала Флоренцию. Телефонистка, принимавшая ее заказ, — моя подружка. Я прослушал разговор. И понял, что телеграмма предназначалась ей.

— Кто послал ее из Флоренции?

— Не знаю. Телеграмма была без подписи. По телефону голос женский. И его обладательница прекрасно знает, чего она хочет. Если я правильно понял, это к ней вы обращаетесь, когда вам нужны деньги. Теперь вам ясно, о ком идет речь?

Мики, слегка побледневшая, согласно кивнула.

— О чем говорилось в телеграмме?

— Вот тут у нас возникают трудности, — скривившись, ответил парень. — Мне представляется, что вас собираются обставить — в деньгах или в чем-то подобном, — но на случай если дело серьезнее, я хотел бы подстраховаться. Представьте себе, что я промахнусь, и вам придется призвать на помощь фараонов. Что тогда будет со мной? Упрячут в тюрягу. Я не хотел бы, чтобы вы вообразили, будто услуга, которую я оказываю, имеет что-то общее с шантажом.

— В полицию я не пойду, можете быть уверены.

— Я тоже так думаю. Это наделало бы шуму. И все-таки. Единственное, чего я хочу, — как-то прикрыться.

— Как бы там ни было, обещаю, что о вас я ничего не скажу. Вы этого хотите?

— Пустое, — сказал парень. — В ваших делишках я ничего не смыслю, и мне на них начхать. Как и на ваши обещания. Меня может прикрыть только одно: расписка в получении телеграммы. Вы расписываетесь в книге, и мне этого достаточно.

Он объяснил, что существует реестр выдачи телеграмм. Но обычно разносчик не требует от получателя подписи. Сам проставляет дату и крестики в графах.

— Вы распишетесь над крестиком у вашей телеграммы, как если бы вы сами получили ее в кафе «У Дезирады», так что я, если вы вдруг вздумаете впутать меня в это дело, всегда смогу отбрыкнуться.

Мики ответила, что он преувеличивает и что в любом случае эта история ей уже порядком прискучила. Пусть будет доволен, что заработал двадцать пять тысяч пустым трепом. Ей хочется спать. Вот деньги за выпитое.

Она поднялась и покинула веранду. Он догнал ее уже у «МГ», стоявшей на улочке с потушенными огнями. Сказал «держите», отдал ей купюры, склонился к ней, мимоходом чмокнул в губы, открыл машину, взял с сиденья неведомо как оказавшуюся там толстую черную тетрадь, одним духом выпалил: «Кларисса прокладка тчк Обнимаю», — и был таков.