Софья Ролдугина - Кофе с сюрпризом

Но к мосту мы выехали всё ж раньше второго автомобиля. Лайзо, когда увидел его, выругался грязно, а меня так мутило, что я даже не смогла его отчитать.

«Минус два хайрейна за этот месяц», – пронеслась в голове сумасшедшая мысль.

На брусчатой набережной спала целая свора собак. Лайзо нажал на клаксон, в ту же секунду где-то совсем близко взревел газолиновый двигатель… Изрядно снизив скорость, мы въехали на мост под оглушительный собачий лай, и я, к стыду своему, зажмурилась.

– …твою через корыто! – рявкнул что-то абсолютно несусветное Лайзо, и тут меня с такой силой швырнуло в сторону, что если б я не вжималась так в угол, то наверняка бы разбила голову.

Двигатель взревел ещё раз – такое чувство, что прямо у меня над ухом.

– Что…

– Задержите дыхание! – крикнул Лайзо. – Сейчас!

Я набрала в грудь воздуху – и в тот самый момент автомобиль под чудовищный скрежет начал… заваливаться вбок?

О, Небеса!

Мы же на мосту!

К счастью, испугаться я не успела.

Ещё прежде, чем автомобиль нырнул с горбатого моста в холодные воды Эйвона, Лайзо извернулся пружиной, рванулся на заднее сиденье и сгрёб меня в охапку.

Дальнейшее превратилось в кошмар.

Я запомнила только жуткий хруст, бульканье – а потом вокруг внезапно оказалась вода, ледяная, вязкая. Она была везде – в ушах, в носу, в глазах… я дёрнулась было, но Лайзо сжал мою руку.

«Задержать дыхание. Лайзо сказал – задержать дыхание».

Меня тянуло вниз – с неотвратимой и безжалостной силой. А затем что-то вдруг коснулось бедра, ткань натянулась, и я вдруг стала легче во много раз – лёгкой, как пёрышко. Шерстяная накидка тоже исчезла. Грудь стиснуло, точно обручами, а затем ощущения стали блёкнуть. Пальцы, стискивающие свёрток на поясе, разжались сами собой…

«Не дышать. Не дышать. Не…»

Лицу стало вдруг тепло.

– Дышите, – прозвучал вдруг голос Лайзо необычайно ясно.

…дышать было немного больно.

Я и с трудом открыла глаза. Берег маячил где-то рядом – если, конечно, эта грязная громада и впрямь была берегом. Собственного тела я почти не ощущала; оно словно превратилось в желе. Лайзо ухватил меня, как тряпичную куклу, и погрёб к берегу. Вскоре я очнулась от забытья – и перепугалась насмерть, и забилась, едва не потопив себя и его, но под ногами уже был топкий, опасный ил Эйвона.

А потом кто-то ухватил нас обоих за воротники, встряхнул, как котят, и, одним рывком вытащив из воды, усадил на мостовую. Я вскинула взгляд, ожидая увидеть злодея-великана, но перед нами стоял самый обычный на вид мужчина – высокий, худощавый, в потёртом зелёном сюртуке и в смешной шляпе с двумя обвислыми перьями. Лайзо недоверчиво моргнул, и на лице его появилось странное выражение – смесь удивления, благоговения и досады.

– Вы знакомы? – спросила я хрипло. Грудь резало, словно я толчёного стекла наглоталась.

– Знакомы, знакомы, – хмыкнул наш спаситель. – Как же иначе… Только вот лично давненько не встречались, такие дела.

Я хотела спросить что-то ещё, но тут вспомнила, где видела этого мужчину прежде.

– Вы… Я хотела сказать, что обязательно устрою благотворительный вечер! Я о нём помню!

– Знаю, девочка, – по-свойски подмигнул он. – Меня кой-кто просил за тобой приглядеть одним глазком… Ну-ка, накинь это, негоже девицам в одних панталонах щеголять.

Тут только я поняла, что юбки мои испарились. Пискнула что-то невразумительное, вспыхнула, как маков цвет, но тут на плечи мои лёг зелёный сюртук, мягкий и тёплый, и, как по волшебству, укутал меня до колен.

– Так-то лучше, – покивал довольно наш спаситель, доставая из кармана вычурную трубку. – А теперь бегите-ка отсюда.

Я, кажется, пребывала всё ещё в замешательстве, потому что позволила Лайзо вздёрнуть себя на ноги и увлечь в тёмный промежуток между лачугами. Незнакомец шагнул следом за нами, но когда мне удалось оглянуться в следующий раз, то позади никого не было.

…Никогда не думала, что могу бегать так долго и так быстро.

На ходу сюртук словно бы удлинялся. Полы, которые поначалу едва доставали до колен, вскоре уже хлопали по щиколоткам. Рукава куда-то исчезли, зато появился капюшон. Только цвет оставался по-прежнему насыщенно-зелёным, как мох на корнях дуба.

– Если меня увидят здесь, да ещё так странно одетой, то репутации конец, – пожаловалась я Лайзо, когда мы немного замедлили шаг в очередной подворотне. Голос был хриплый, точно после нескольких месяцев болезни.

– Это последнее, что должно вас сейчас волновать, – ответил Лайзо и сжал крепче мою руку. – Главное, что мы остались живы… чудом. Вот уж действительно чудом, – добавил он и то ли усмехнулся, то ли поперхнулся вдохом. – И много у вас таких… знакомых?