Ксения Любимова - Солнечный удар в сердце

– Я боюсь, уже поздно. Скорее всего, тот, кто эти линзы носит, уже от них избавился и теперь ходит без них.

– Подождите, если у него плохое зрение, то этому человеку будет некомфортно без линз. Он будет постоянно щуриться.

– Вряд ли. Я бы на его месте просто надел очки. Наверняка они у него есть.

– А разве он себя этим не выдаст?

– Вовсе нет. Мы ведь не спрашивали, кто в доме носит очки. Мы спрашивали про линзы. А очки могут быть у многих. Тем более в наши дни, некоторые люди носят очки просто так, чтобы создать определенный стиль. Так что очки могут оказаться у кого угодно.

– А мне кажется, вы слишком все усложняете, – влез Голубев. – Линзы принадлежали Елене, но она стеснялась в этом признаться.

– Вряд ли, – покачал головой Эрик. – Это дорогое удовольствие. Лена купила бы себе что-нибудь подешевле.

– Тогда это могла быть Вера, – перескочил на другую тему следователь. – У нее есть очки, и наверняка могли быть и линзы.

– Мне кажется, Вера не могла убить, – покачала головой Мариша, – она жалеет о смерти Гоши.

– Это она тебе сказала?

– Ну, да. А кто же еще?

– Вера – хорошая актриса! Ей верить – себя не уважать.

– Не знаю, – с сомнением покачала головой девушка. – То, что она говорила, звучало вполне искренне.

Эрик открыл было рот, но тут из его кармана раздался мелодичный звон, и он только махнул рукой.

– Слушаю! Да, проходите в дом, мы вас встретим. Бригада приехала, – сообщил он, убирая телефон в карман. – Пошли!

Сегодня приехали другие специалисты. Не те, что работали вчера. Голубев поздоровался с каждым из них и представил Эрика. Как обычно бывает в таких случаях, мужчины с искренним интересом задержались взглядами на сыщике.

– Куда идти?

– Пойдемте, – кивнул следователь.

В комнате горничной полицейские сначала осмотрелись, затем внимательно исследовали кровать и пол около нее и только потом перешли к телу девушки. Сначала над ней колдовал врач, а остальные мужчины тихо переговаривались.

– Везет тебе, Леха, – хихикнул один, самый молодой парень. – Я слышал, тебе попадаются самые противные дела.

– Не говори мне ничего об этом, – хмуро ответил Голубев. – Я до сих пор нахожусь в состоянии легкого шока. Мало того, что хозяина зарезали, теперь еще и горничная умерла. Если бы в ее смерти не было никакого криминала, я бы вздохнул с большим облегчением.

– Скорее всего, вздыхать вам не придется, – заявил доктор. – Я думаю, девушка умерла не от естественных причин. Конечно, что-то конкретное я вам сообщу позже, но я практически уверен, что здесь не все чисто.

– Если можно, сообщите поскорее, дело-то серьезное.

– Я прямо сейчас этим и займусь, – кивнул доктор. – Меня начальство уже озадачило этим делом. Ребята, несите тело в машину.

Марише стало не очень хорошо.

«Какой обычный для них ритуал, – подумала она. – Всего лишь одно из многочисленных дел. А если разбираться с каждым отдельным случаем, то смерть всегда трагедия!»

Она вышла из комнаты и направилась в сад. Уж лучше побродить по тропинкам, пока бригада делает свое дело. Мариша гуляла минут сорок, прежде чем мужчины закончили и уехали восвояси. Но даже после этого ей не хотелось возвращаться в дом. Атмосфера в нем была мрачной и какой-то безнадежной.

Впрочем, так всегда, когда дело касается убийства. За последние два года Марише пришлось поучаствовать в раскрытии нескольких преступлений подобного рода, и каждый раз ей хотелось выть, когда появлялась новая жертва. Неужели можно привыкнуть к такому образу жизни и получать от своей профессии удовольствие? Вряд ли… Хотя многие люди по много лет работают и даже частенько шутят по поводу своей работы. Может, ей просто не хватает опыта? Вот Эрик всегда спокойный и хладнокровный. Но так ли это на самом деле? Мариша только один раз видела, как он переживал по поводу убийства. В тот раз лишили жизни его товарища, которого он должен был прикрывать. Самым ужасным было то, что он никому не мог показать, насколько ему тяжело. Операция была совершенно секретной.

Она вздохнула и направилась в дом. Преступление манило ее, как огонек мотылька. Двоякие чувства раздирали ее на части. С одной стороны, ей было отвратительно участвовать во всем этом. Переживания родных, гнетущая атмосфера, все это сильно влияло на ее ощущения. Ей казалось, что ничего мерзопакостнее, чем убийство, не бывает. Но с другой – ее тянуло на место преступления с какой-то нездоровой, болезненной силой. Ей хотелось вновь и вновь окунаться в дух тайны и проникать в мозг преступника – хитрого, опасного, но зачастую очень приятного на вид человека.